— Не твоего ума дело.
— Вы грубый!
— А ты не в меру любопытная!
Девушка затихла, а я в сердцах выругался. Ну вот почему я себя веду как последняя дрянь!
— За что ты тут? — попытался я исправить ситуацию.
— Я попала под горячую руку. Я тут вообще ни при чём, — отозвалась она взволнованно. — Я утром, перед тем как идти на работу, зашла в кафе за чашечкой кофе. Я всегда так делаю, понимаете? Там было непривычно много народу, они сгрудились все перед телевизором, смотрели новости. Поначалу я не придала этому значения, я не люблю новости, в них только насилие и кровь, но тут я услышала слово «пандемия» и подошла поближе. И тут всё началось, — она замолчала.
— Что началось-то? — подбодрил я её.
— Извините. Я ещё никогда не чувствовала себя так скверно. Я даже не знаю, как это назвать. Ну, всё то, что там произошло. В толпе вдруг началась драка. Ни с того ни с сего. И меня сбили с ног. Я пыталась подняться, но не смогла. На меня навалился какой-то здоровенный мужчина и стал меня бить. Бить меня, понимаете? Ни за что! У меня не было другого выхода, понимаете? Я уж не помню, что мне попалось под руку, но это было что-то тяжёлое — стеклянная пепельница или пивная кружка, что-то вроде этого, я правда не помню. И я стала изо всех сил колотить его куда попало. Боже, сколько же там было крови! — в воздухе снова повисла тишина. — В этот момент меня полицейские и выдернули из кучи-малы. Но я же не виновата, я ведь защищалась, верно? Они же меня отпустят, как вы думаете? — послышались новые всхлипывания.
— Не волнуйся, — крикнул я, успокаивая девушку, — они тебя непременно отпустят, как только всё прояснится, так сразу и отпустят.
— Правда?
— Истинная. Что говорили по новостям, помнишь?
— Нет, к сожалению, не помню. Всё произошло так быстро, понимаете? Так быстро!
— Ясно.
— Что?
— Ясно, говорю!
— А вы не знаете, что тут происходит? Что это были за звуки? Может быть, подобное поведение характерно для этих мест?
— Я не эксперт в этой области, но что-то мне подсказывает, что здесь всё плохо. Все эти непонятные звуки, нападение на полицейских. Неправильно всё это.
— Я тоже так думаю. Может, снова попробовать кого-нибудь позвать?
— Может. Только повремени немного. Мне тут нужно кое-что сделать.
— Хорошо. А можно мы будем разговаривать? А то мне жуть как страшно одной.
— Угу, — ответил я, выжимая мокрую одежду. — Валяй.
— Что? — не поняла девушка, и я осознал, что, задумавшись, перешёл на родной русский.
— Повествуй, говорю. Кто такая, где работаешь, ну и так далее. Как на собеседовании на приёме на работу.
— А! Хорошо. Я… А вы за что сюда попали? — неожиданно спохватилась она.
— Я водитель. Перевозил в своей машине не вполне честных граждан. Вот и попал в передрягу. Но думаю, выпутаюсь. Женат, трое детей, успешная карьера… Была, — после небольшой паузы добавил я. — Теперь ты обо мне знаешь практически всё. — Не дожидаясь ответа, я стал натягивать на себя мокрую одежду. Ощущения были те ещё, и я еле-еле заставил себя довести эту процедуру до конца.
— Я живу неподалёку отсюда, с родителями. Они с ума сойдут от беспокойства! Поэтому мне срочно нужно позвонить.
— Не тебе одной, дорогая, не тебе одной, — пробормотал я себе под нос, пытаясь унять дрожь в теле.
— Работаю я менеджером в пражском филиале чешской «Зброёвки», вы наверняка слышали об этой компании.
— Как же, конечно! Мощная оружейная корпорация.
— Да, именно. Там я и работаю. И мне ни в коем случае нельзя портить свою репутацию. Конечно, от этого никто не застрахован, но на моей карьере этот факт может сильно отразиться, если я не докажу, что действовала в рамках самообороны.
— Всё будет пучком, — успокоил я её. — Слушай, Маш, ты ближе к дежурке. Попробуй-ка пошуметь. Не нравится мне это затишье, ни капельки не нравится. Ненормально это, понимаешь?
— Хорошо, — ответила она неуверенно. — А что делать-то?
— Постучи ногами по двери.
— Ногами?
— Есть другие варианты?
— Не знаю, может просто позвать громко?
— А сейчас мы с тобой, стало быть, шепчемся нежно, так выходит?
— Я поняла, — ответила она, и в коридоре зазвучал лёгкий удар по двери.
— Ещё! — крикнул я, и, дождавшись нового удара, изо всех сил двинул ногой по торчащему из стены над умывальником массивному крану из литого железа.
— Не переставай! — крикнул я и снова впечатал ногой по крану.
Я ни капельки не переживал, что меня спишут по камере. В эту самую минуту я был бы рад увидеть даже неприятного мне дежурного офицера. Но что-то мне подсказывало, что за нами уже никто не наблюдает. Я не мог объяснить, чем была вызвана эта уверенность. Вероятнее всего подсознанием, которое всё это время автономно анализировало происходящее. В голову лезли всякие предположения, начиная от захвата полицейского участка бандформированием для освобождения своего сообщника и заканчивая террористическим актом. Так или иначе, в какой-то момент я утвердился в мысли, что мы уже никого не интересуем. И что нам жизненно необходимо свалить отсюда как можно скорее. Девушка раз за разом била по двери, примерно отвлекая на себя «дышащего», как я в шутку окрестил подходившего к двери визитёра. Я понятия не имел, кто он такой, но почему-то был твёрдо уверен, что ничего хорошего нам от него ждать не стоит. К счастью, мои опасения не оправдались. На устроенный нами шум никто не отреагировал. Может, он покинул здание, а может и притаился где-то. Не суть важна. Ждать помощи в камере не было никакого смысла.