— Я не понимаю, извините. Я, наверное, неважно выгляжу, раз вы перешли на родной язык.
— По твоему мнению, для того чтобы описать нечто страшное, нужно непременно выразить это по-русски? Да ладно, брось, — видя её растерянное лицо, улыбнулся я, — я пошутил.
— Это что? — спросила вдруг девушка, теперь уже испуганно глядя на пистолет в моих руках.
— Ну ты-то должна была узнать продукт собственного производства. Вот, держи, у меня есть ещё один такой же, — протянул я девушке оружие.
Та отрицательно замотала головой и отступила на шаг.
— Нет, за это может здорово влететь! Откуда он у вас?
— От верблюда! — сознание требовало от меня немедленных действий, но тем не менее я постарался спокойно разъяснить девушке сложившуюся ситуацию.
— Послушай, Маш, — назвал я её на русский манер, — нам некогда сейчас разводить полемику о законности наших действий. Своим выходом из камеры ты уже этот закон нарушила. А о себе я вообще молчу. Так что либо заходи обратно и дожидайся представителей власти, либо помалкивай и делай, как я. А я, милая моя, оставаться там, где повсюду лежат трупы полицейских, не намерен. Ты же вправе поступать по-своему. Так как, остаёшься или идёшь со мной?
Мой резкий тон был, вероятно, лишним. Но ничто так не отрезвляет испуганного человека, как грубость. Девушка замотала головой и взволнованно проговорила:
— Я с вами! — и, проанализировав услышанное, сразу добавила: — Какие трупы? Нет, лучше не отвечайте. Я не хочу ничего знать!
— Отлично, держись в метре от меня и старайся не шуметь.
Не дожидаясь ответа, я повернулся и пошёл в сторону дежурной. За мной раздался звонкий цокот каблучков по полу.
— Да ты издеваешься! — прошипел я, поворачиваясь к девушке.
— Извините ради Бога! — проговорила она шёпотом, тут же стаскивая с ног туфли. — Я их смерть как не люблю, но это рабочий дресс-код, иначе никак!
— Всё, ладно, хватит! — оборвал я её. — За этой дверью находится комната, где тебе лучше ничего не видеть. Закроешь глаза, а я тебя проведу, ясно?
— Не надо, я со всем справлюсь, — ответила она, но через мгновение спросила: — А что там?
— Те самые трупы, — просто ответил я и, увидев на лице девушки замешательство, добавил: — Очень скверно выглядящие трупы.
Она сглотнула.
— Хорошо.
— Что именно хорошо? Справишься или мне тебя всё же провести?
— Проведите, пожалуйста, — попросила она уже без возражений.
— Тогда держись за моё плечо и глаза не открывай, пока не разрешу.
Она молча кивнула и, положив мне руку на плечо, прилежно закрыла глаза.
Дежурное помещение мы прошли без приключений, не считая вновь накатившего к горлу рвотного спазма. Что-то мне подсказывало, что этот запах теперь будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Раздевалку и коридор мы преодолели достаточно быстро, и теперь стояли перед закрытыми дверями — теми самыми, на которые я наткнулся в самом начале своего увлекательного путешествия. Подходящий ключ к ним я нашёл так же быстро, как и предыдущий, но открывать двери я всё же не спешил. Чёрт знает кто или что нас там могло поджидать. В памяти всё ещё живо звучало хриплое дыхание за дверью моей камеры. Куда он делся? Не сюда ли, случаем? Не за эти ли двери? Приложив к ним ухо, я прислушался. Вокруг царила такая тишина, что, если бы на той стороне кто-то скрывался, я бы его непременно услышал. Выждав в этом положении несколько минут и убедившись, что по ту сторону всё спокойно, я провернул ключ в замке и толкнул двери. Ничего не произошло. Они даже не сдвинулись с места. Полагая, что всё дело в замке, я снова повернул ключ, теперь уже в обратную сторону, но с тем же результатом. Я снова не смог их сдвинуть с места.
— Может, они с той стороны чем-то заблокированы? — предположила девушка.
— Может и так, — ответил я и налёг на них всем телом.
Маша не ошиблась. Тяжёлые стальные двери стали медленно поддаваться под моим натиском. Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы сдвинуть их на сантиметров тридцать, пока я окончательно не выдохся. Облокотившись на двери спиной, я опёрся руками о колени и, тяжело дыша, сказал:
— Всё, это предел. Придётся лезть туда через это отверстие. Я этого сделать не смогу, комплекция не та. Так что выбор у нас с тобой невелик. Отважишься — получишь конфетку.
— Я не ем сладкого.
— Ну, значит, останешься без вознаграждения, — ответил я и снова, теперь уже с новыми силами, налёг на двери.
— Я пойду, — раздался за спиной уверенный голос девушки. Он настолько отличался от того прежнего, запуганного и плаксивого, что, обернувшись, я ожидал увидеть кого-то другого.
Но нет — это была всё та же девушка, только теперь она выглядела иначе. В глазах появилась уверенность, и её уже не трясло, как раньше.