— Может, черепно-мозговая?
— Не, мозгом здесь и не пахнет. Локи, где ты раскопал такого приставучего идиота?
— А я его и не раскапывал. Он сам ко мне пристал. Мой артефакт ему, видите ли, приглянулся.
— Подумаешь, артефакт! — беззаботно отмахнулся Майкл. — Всю жизнь мне теперь припоминать будешь? И вообще, ты сам виноват. Нечего быть таким раззявой. Не злись, не злись, я пошутил! — затараторил парень, поймав мой тяжелый взгляд. — Надо смотреть на жизнь позитивно. Если бы я не украл у тебя артефакт, у тебя никогда не появилось бы такого надежного и преданного друга!
«Может, оно было бы и к лучшему!» — устало подумал я, но вслух этой мысли не высказал, чтобы не обижать товарища.
В течение всего полета Майкл утомлял нас с Ингрид своей бессмысленной болтовней. Мы по возможности отмалчивались, понимая, что любые наши реплики подтолкнут трикстера продолжать разговор. Я решил, что по прибытии на Цереру попрошу Нику запереть Майкла в какой-нибудь камере, где никого не будет. Ведь этот неугомонный трикстер способен, наверное, довести даже красноволосую ведьму, никогда не испытывающую эмоций.
========== Предатель ==========
После того, как Майкл был доставлен на Цереру, жизнь на космической станции стала куда более размеренной и однообразной, чем прежде. Ничего глобального и удивительного не происходило, и новый день процентов на девяносто повторял предыдущий.
Рэй почти не вылезал из своей лаборатории, Ингрид нянчилась с Джаредом, Ника изучала Майкла и всё никак не могла докопаться до истины. Ведьма была убеждена, что если умертвить объект изучения, дело пойдет быстрее, но я строго-настрого запретил ей это делать. Ведь, что бы я там ни говорил насчет того, что Майкл меня раздражает, все-таки он был мне другом. В конце концов, ему всего два года*, и потому его гиперактивность и надоедливость вполне объяснимы и даже простительны.
Ника была недовольна моей позицией, находя её глупой и нерациональной, но была вынуждена с ней мириться: мы работали в одной команде и не могли допустить раскола. «Если мы будем враждовать ещё и между собой, шансы Компьютера на победу увеличатся вдвое, а они у него и так немаленькие!» — говорила Ника. Так что Майкл был жив-здоров, и когда ведьма занималась другими делами, он хаотично носился по станции, заглядывая куда только можно, и даже куда нельзя. Я, поразмыслив немного, отказался от идеи запереть Майкла в тесном отсеке — ребёнка было всё же жаль.
Ричарда и Сьюзен я почти не видел: они явно не горели желанием вливаться в нашу компанию. Мы тоже не стали навязывать им свое общество: Церера большая, места всем хватит. Но если нелюдимость Ричарда я ещё понимал — парень ненавидел меня всеми фибрами души, то поведение Сьюзен несколько настораживало. У неё не было причин враждовать с кем-либо из нас, но она предпочитала держаться в отдалении.
Что касается меня, то я не был занят чем-то конкретным, и потому бесцельно блуждал по станции, заглядывая то к Рэю, то к Ингрид с Джаредом, то к Нике с Майклом, то в медицинский отсек, к матери, которая большую часть времени проводила в бессознательном состоянии. Я подолгу сидел возле её кровати, держал в руках её холодную ладонь, на которой отчетливо проступали синие вены, и шептал слова утешения.
— Всё будет хорошо, всё наладится, мы справимся… — Даже не знаю, кто нуждался в этих словах больше: Фригга или же я сам.
Так прошло чуть больше недели. Однообразные и скучные дни к тому времени успели меня порядком утомить, и я с нетерпением ждал, когда же Рэй или Ника добьются в своих исследованиях каких-нибудь результатов.
И вот однажды это случилось. День прошёл как обычно, а вот поздний вечер, и тем более ночь не обошлись без сюрпризов. Началось всё до ужаса банально, даже описывать неинтересно. Поболтав с Ингрид и Джаредом, я вернулся в жилую каюту, приготовился ко сну и взялся за портативный компьютер, чтобы почитать на ночь что-нибудь доброе и успокаивающее: боевиков, драм и ужасов мне и в повседневной жизни хватало.
Но почитать мне не дали. Едва я только начал вникать в суть рассказа, входная дверь отворилась, и в помещение зашёл Рэй. Ну ладно бы просто зашёл, это бы меня даже не отвлекло: Учёный делил со мной жилую каюту, и за неделю я уже успел привыкнуть к его соседству. Но нет, Рэй завел со мной разговор:
— У меня хорошие новости, Локи. Я приблизился к созданию препарата, который, подчеркну, возможно, нейтрализует действие психотропных веществ и избавит Фриггу от психического расстройства. Мне удалось установить приблизительную формулу лекарства, но она нуждается в доработке. Так или иначе, начало положено: мы на пути к победе.
— Это же просто отлично! — услышав радостную весть, я и думать забыл о книге.
Меня переполнял восторг от того, что мы, наконец, сдвинулись с мертвой точки, и совсем скоро моя мама будет с нами. Возвращение Фригги у меня почему-то стойко ассоциировалось с победой и разрешением всех проблем. Хотя проблемы, конечно, сами собой не решатся, просто ответственность перейдет к моей матери, но и это уже хорошо: Фригга справится не в пример лучше, чем я.
Убаюканный этой мыслью, я и сам не заметил, как заснул, так и не выпустив из рук портативный компьютер.
***
Однако же мой сон продлился недолго: что-то заставило меня пробудиться среди ночи. Повинуясь странному, неведомому чувству, я сел в кровати и попытался сообразить, что случилось. Что-то было не так. Что-то тревожило. Что-то… пугало.
Тьма стояла непроглядная — такая бывает только на космических кораблях и станциях. В космосе ведь нет источников света, не считая далеких звёзд. Но под тонким одеялом, где-то в районе моей груди, мерцало что-то зеленоватое. Нечаянно включился портативный компьютер? Нет, его экран не так светится…
Около тридцати секунд мне понадобилось, чтобы понять, что сверкает артефакт-пересмешник. Наверное, он и заставил меня проснуться, подав моему сознанию энергетический импульс.
Это было сигналом тревоги. Пересмешник хотел меня о чём-то предупредить. Но какая опасность могла угрожать мне здесь, на станции?
Я включил компьютер и посветил монитором в сторону противоположной стены — туда, где стояла кровать Рэя. Учёный мирно спал и явно не представлял собой непосредственной угрозы. Но что же это тогда?
Горький жизненный опыт говорил мне, что Пересмешник никогда не бьёт тревогу впустую. Даже тогда, когда я буквально с ума сходил в Долине Жизни, тревога артефакта была вполне себе обоснованной. Фригга оказалась права — Пересмешник предупреждал о нависшей над нами угрозе. Вот только помогло это слабо, ведь мы бы ни за что на свете не додумались, что угроза идет со стороны умного и вежливого Джареда. А Компьютер ещё и обещал свою помощь… Ну и хитрец!
Пока я размышлял, Пересмешник нагрелся и запульсировал, а я, соответственно, начал паниковать — мы с артефактом как сообщающиеся сосуды, и эмоции одного из нас непременно передаются другому.
«Ну что на этот раз?» — мысленно спрашивал я себя и не мог найти ответа. Здравый смысл подсказывал мне, что наиболее оптимальным решением в этой ситуации будет разбудить Рэя и посоветоваться с ним, но отважиться на такой рискованный шаг было крайне трудно. А вдруг он решит, что все это мои подростковые капризы? С него станется… В итоге я опять окажусь глупым ребёнком, который паникует на пустом месте. Может, стоит подождать, и Пересмешник сам успокоится? Но, с другой стороны, проворонить неведомую угрозу не хотелось тоже. Как же поступить?
«Жду десять минут», — сказал себе я, немного поразмыслив. — «Если за это время артефакт не перестанет мерцать, бужу Рэя».
Эти десять минут тащились, подобно старой черепахе. Очень хотелось надеяться, что тревога случайна и обращаться к Учёному за помощью мне не придётся. Но когда отведенное мною время истекло, Пересмешник сверкал чуть ли не вдвое ярче прежнего. Нужно было решаться.
— Рэй! — чуть дрожащим от волнения и страха голосом позвал я, глядя в темноту. — Рэй!
— В чём дело? — голос Учёного прозвучал на удивление ясно и отчётливо, как будто он и вовсе не спал.