— Что значит какой? А уничтожить Компьютер нам уже не нужно?
— А почему именно сейчас? Я пропустил что-то новое?
— Ты пропустил много чего нового. Но сейчас тебе предоставляется уникальная возможность заполнить образовавшиеся пробелы. Ради этого мы и собираемся — чтобы все были в курсе всего.
— А кто ещё на совете будет присутствовать? — поинтересовался я, когда мы с Учёным уже шагали по коридору.
— Я же сказал: Ника всех собирает. Все, кто находится на Церере, будут присутствовать.
— И даже…?
— Я как-то непонятно выразился? — Рэй, как, впрочем, все занятые и высокопоставленные люди, терпеть не мог бессмысленных уточнений и вопросов не по существу. — Все.
Учёный оказался прав. В десятом «С» зале собрались все до единого обитателя космической станции. Ника находилась в центре, возле огромного голографического экрана, и что-то настраивала. Сьюзен стояла в углу, скрестив руки. Как только мы встретились с ней глазами, я тут же заставил себя отвести взор в сторону — после всего того, что я узнал, я не мог смотреть на девушку без слёз.
У противоположной стены прямо на полу сидел Ричард в наручниках.
«А этот-то что здесь делает?» — пронеслась в голове тревожная мысль. — «Он же предатель. И всё, что будет сказано на совете, он передаст Искусственному Интеллекту. Он же с ним общается каким-то неизвестным нам способом. И чем только Рэй с Никой думали, когда притащили его сюда? Впрочем, ладно, им виднее. Будем надеяться, они знают, что делают».
Подросток смерил меня презрительным взглядом, всем своим видом демонстрируя, что не рад нашей встречи. Я заставил себя печально, но по-доброму улыбнуться. Уподобляться обиженному на весь свет ребенку мне не хотелось.
Джаред, как всегда робкий и скованный, жался к стене и боязливо оглядывался по сторонам. Я догадывался, что мужчина не меньше моего переживает из-за гибели Ингрид — ведь всё это время она помогала ему адаптироваться к самостоятельной жизни, приобрести все необходимые навыки и стать, наконец, настоящим человеком. А теперь он остался без поддержки, без доброй и понимающей Ингрид, которая никогда не повысит голос, и, конечно же, ему было страшно. Я помахал приятелю рукой: мол, не бойся, я не дам тебя в обиду. Джаред несмело махнул в ответ.
Но больше всего меня удивило присутствие в зале моей матери. Фригга, измученная, уставшая и бледная, стояла рядом с Никой и сосредоточенно глядела на голографический экран, будто бы задумавшись о чём-то.
— То есть моя мама… Вы её вылечили? — воодушевившись, спросил я у Рэя.
— Пока ещё не до конца. Ей плохо, и ты даже вообразить себе не можешь, насколько. Но теперь она, по крайней мере, находится в здравом уме, а это уже немало. Я не хотел, чтобы она присутствовала на совете — твоей матери нужен покой и отдых, но Ника велела собрать всех. Её тоже можно понять — на счету каждая секунда. Мы не имеем права тянуть время и ждать, пока все придут в норму, ведь Компьютер времени даром не теряет. Число его марионеток возрастает в геометрической прогрессии. Если мы замешкаемся, нам будет уже некого спасать.
Когда я подошёл к Фригге, у меня возникло желание крепко обнять её, но официальная и мрачная атмосфера совета делала такой жест крайне неуместным, и потому я ограничился слабой улыбкой и коротким кивком. Мама ответила мне тем же. Так странно… Самые близкие люди вынуждены вести себя так, словно они едва знакомы.
— Итак, мы не на заседании колхоза, и потому я не буду говорить длинных и пафосных речей о том, как долго и упорно мы шли к этому моменту, а сразу перейду непосредственно к делу. Как я и предполагала, изучение трупа оказалось куда более результативным, чем возня с живым мальчишкой. Только после гибели Майкла я смогла получить доступ абсолютно ко всем клеткам его организма и обнаружила крайне интересную вещь. Поглядите на экран. Вы видите трёхмерное и увеличенное изображение ДНК Майкла. Необычной ДНК. В девяноста процентах его клеток генетическая информация полностью соответствует нормам и не представляет для нас никакого интереса. А такой «дефект», который вы видите на экране, содержится только лишь в десяти процентах клеток — в самых старых клетках организма. В так называемых первичных клетках. Именно поэтому его было так сложно обнаружить.
— А при делении клеток дефект разве не передаётся? — я был неплохо знаком с генетикой, и потому мог хотя бы задавать вопросы по теме.
— В том-то и дело, что нет. Процесс деления таких клеток очень запутанный и сложный, и я не стану его здесь разбирать. Но суть в том, что организм растёт, а процентное содержание дефектных клеток остается неизменным: одна к девяти нормальным.
— А в чём состоит сущность самого дефекта? — снова спросил я, не отрываясь от экрана. — Я вижу какую-то инородную вставку. Это не сахар-дезоксирибоза, не остаток фосфорной кислоты и не азотистое основание. Что это по своей природе?
— В нашей науке нет названия для этого вещества. До этого момента никто ещё не сталкивался ни с чем подобным. Но, как я поняла, именно оно заставило Майкла ни с того ни с сего наброситься на вас с Ингрид.
— А почему это вещество никак не проявляло себя до поры до времени? — и снова вопрос прозвучал от меня. Все остальные слушатели хранили молчание, и мне было неловко всё время влезать, но любопытство пересиливало: мне очень хотелось узнать, что же всё-таки произошло с моим другом.
— У данного вещества есть три состояния: спящая форма, форма готовности и форма активности. Долгое время оно находилось в спящей форме, что опять же не давало его обнаружить — в спящей форме эти вставки почти незаметны. Потом пошёл этап готовности. Те самые «суперспособности», о которых с такой тревогой говорил Майкл — это было не что иное, как процесс «пробуждения» инородных вставок и их подготовка к следующему этапу — этапу активности.
— А этап активности наступил, когда Майкл бросился на меня с метательным ножом? — догадался я.
— Верно, — кивнула головой Ника. — Когда вещество находится в форме активности, человек не в состоянии себя контролировать — его высшей нервной деятельностью управляют эти самые инородные вставки.
— Но как вещество понимает, что пора переходить от одной формы к другой? — следующий мой вопрос прозвучал очень нелепо, по-детски. Любой хоть самую малость образованный человек знает, что вещество не может ничего понимать, но у меня не получилось выразить мысль более корректно. К счастью, Ника меня поняла и не стала придираться к заведомо неверной формулировке вопроса.
— Толчком к изменениям в структуре служит особого рода сигнал, поступающий извне. Особый импульс, передающийся на огромные расстояния. Импульс, для которого не существует преград. В нашей галактике ещё нет таких технологий.
— Значит тот, кто посылает этот самый импульс, не из нашей галактики, — сделал вывод я, и тут меня осенило: — Компьютер!
— Ты абсолютно прав, — подтвердила Ника. — Мы с Рэем пришли к аналогичному выводу.
— Но Компьютер не мог убивать! — подал голос Ричард, поднявшись на ноги. — Искусственный Интеллект против смертей, как и я!
— Верное замечание, парень. — На губах Рэя витала недобрая усмешка. — Компьютер никого и никогда не убивает — он за мир. Но в Майкле, как ты заметил, Компьютера и не было. В его ДНК были инородные вставки, а это совсем не то же самое, что чип, вживлённый в мозг. Майкл до поры до времени жил сам по себе, Компьютер не при делах. Как бы не при делах.
— Я запутался, — честно признался Ричард, покачав головой.
— Зато я, кажется, понял. Искусственный Интеллект специально создал Майкла в лаборатории и отправил его в нашу галактику с таким расчетом, что, если понадобится, он сможет убивать, но так, чтобы никто не мог связать убийства с ним.
— В общих чертах правильно, — подтвердил Рэй. — Очень хитрый и продуманный ход. Компьютер легко избавляется от своих врагов, при этом оставаясь белым, пушистым и желающим всем без исключения мира и добра.
— Почему вы так уверены, что Майкл связан с Искусственным Интеллектом? — дерзко спросил Ричард, которому не хотелось верить, что Единый Галактический Компьютер способен на такую подлость. — Ваши догадки и предположения могут быть очень далеки от истины!