– Римас, прекрати глазеть по сторонам, – подал реплику Икс. – Нашей жизни ничто не угрожает.
Он немного помолчал и тихо добавил:
– Пока не угрожает.
– Что значит пока? – нервно отозвался Ремейка. – Можешь поточнее сформулировать? Черт возьми, Шеф, что с тобой происходит? Кто-то убирает четверых наших людей, не оставляя при этом никаких следов, затем убивает твою женщину… и похищает сына, и ты считаешь, что нам ничто не угрожает?! На нас давят со всех сторон… Как прикажешь это понимать?
– Мы пока учимся многим вещам… и платим дорогую цену за свои ошибки, – ответил Икс. – Нельзя руководствоваться эмоциями, особенно сейчас. Ты же сам видишь, нас провоцируют на активные действия. Существуют люди… определенные силы, скажем так, гораздо более опасные, чем все спецслужбы и наемники, вместе взятые. То, что здесь у вас произошло, – Икс выдержал паузу и даже на несколько секунд смежил тяжелые веки, – касается не только лично меня, но и Корпорации. Кое-кому нужно, чтобы мы раскрылись, им важно знать, какие действия мы предпримем и чем располагает в настоящее время наша организация… Ладно, обо всех этих делах поговорим как-нибудь в другой раз. А сейчас давай помолчим.
Ремейка свернул с трассы на узкую асфальтированную дорогу, ведущую к сосновому лесу. С ночи он маялся дикой головной болью, но сейчас, как ни странно, эта ломящая виски боль куда-то ушла. На душе у него, конечно, скребли кошки. А каково сейчас его пассажиру, который, кажется, целиком ушел в себя, он даже и представить себе не мог…
Вскоре дорога вырвалась из мокрого угрюмого леса, и Ремейка направил машину к группе фешенебельных особняков, живописно расположившихся почти на самом берегу моря. У одного из них он остановил машину. Это был симпатичный двухэтажный дом с асимметричной крышей, покрытой красной черепицей, и стенами, увитыми диким плющом. Он стоял посреди зеленой лужайки, такой зеленой, как будто на дворе был июль, а не середина ноября. Со всех сторон участок окружала живая изгородь, сразу же за домом начинались песчаные дюны, а еще дальше плескались свинцовые волны моря. Ремейка уже не в первый раз отметил про себя, что трава и окружающая дом зелень каким-то непонятным образом сохраняют свой первозданный вид вплоть до наступления зимних холодов. Это всегда оставалось для него загадкой. Да и сам дом порой вызывал у него воспоминания о волшебных сказках, услышанных в раннем детстве.
Когда они подъехали к дому, на автостоянке уже стоял автомобиль Крастиньша.
– У него что, крылья за спиной? – пробормотал Ремейка и заглушил двигатель. – Шеф, я так полагаю, тебе надо побыть одному?
Икс ничего не ответил, лишь едва заметно кивнул.
Ремейка облизнул сухие губы и повернул к нему лицо:
– Прежде чем ты уйдешь… Скажи, этот человек существует? И можно ли вообще говорить о нем… или о них… как о человеке?
Икс молчал. Он смотрел прямо перед собой.
– Он так же силен, как ты?
– Сейчас он сильнее меня, но скоро наши силы сравняются.
Ремейка вполголоса выругался и стал копаться в карманах, ища сигареты, затем вспомнил, что бросил курить, да еще и своего шофера заставил избавиться от этой дурной привычки.
– Возьми себя в руки, Римас, – негромко произнес Икс.
– Легко сказать, – проворчал Ремейка и нервно забарабанил пальцами по рулю. – Хорошо, возможно, ты прав. Допустим, вы оба правы, ты и профессор Гринберг. Тогда почему не удался твой план?
Икс медленно повернулся к Ремейке. На миг показалось, что он превратился в ледяную статую, таким холодом повеяло от его голубых глаз.
– Он не захотел рисковать, – после небольшой паузы ответил Икс. – Распознал наши ловушки. Параллельно собирал информацию… в том числе, как я теперь понимаю, и обо мне лично. Нам следует быть наготове. У нас скоро начнутся неприятности.
– Я где-то уже слышал эту фразу, – пробормотал Ремейка, после чего оба они выбрались из машины.
Словно из-под земли возник Крастиньш.
– Какие будут инструкции? – глухо произнес он. – Вы сказали, Шеф, что в подробном докладе не нуждаетесь…
– Внутри здания есть охрана? – повернулся к нему Икс.
– Нет. Пикетируется только внешнее кольцо, особняк пуст.
– Скажите своим людям, чтобы держались подальше от дома. Никого из посторонних не подпускать. Я не хочу, чтобы чья-либо жизнь подвергалась опасности.
– Ясно, – кивнул Крастиньш. – Что еще?
– Остальное обговорим завтра, – сказал Икс. – Помните, Крастиньш, о чем я сказал. Я хочу побыть один.
Входная дверь оказалась незапертой. Икс шагнул внутрь и очутился в просторной уютной гостиной. С того позднего субботнего вечера, когда произошла трагедия, здесь ничего не тронули, только тела погибших убрали люди Крастиньша. Ремейка лично поговорил с комиссаром полиции, и поскольку он дважды своих просьб не повторял, то полиция сделала вид, что это ее не касается. Официальное расследование не производилось, и уголовного дела не открывали. О трагедии в городе знали немногие, и тот, кто знал, предпочитал держать язык за зубами.