— Уважаемые, я рад видеть вас всех в добром здравии. Но повод для Совета нынче вовсе не радостный. Только что получено известие, что наш караван, идущий с Синая с медью, захвачен людьми Папируса.
Молчание. И лица у всех бесстрастные. Вельможи умеют сдерживать эмоции и скрывать мысли.
— Я послал с караваном сотню солдат — продолжил Нармер — Моя вина. Следующий караван будут сопровождать триста. Ты хочешь что-то сказать, Себхак?
— Да, Повелитель — отозвался Себхак, по-прежнему сохраняя невозмутимое выражение лица — Это будет стоить дорого. И всё так же не даёт полной уверенности.
Нармер подумал.
— Ты прав. Пятьсот солдат. Этого точно хватит.
Вот теперь невозмутимость покинула наконец лицо Себхака.
— А это уже чересчур дорого, мой Повелитель. Пятьсот солдат… Эта медь станет нам дороже серебра!
Нармер чуть улыбнулся.
— Зато этот караван дойдёт. Иначе нам придётся делать оружие из того самого серебра.
Он чуть помолчал.
— Пора уже дать урок зарвавшимся болотникам. Да, Нефрен, слушаю тебя.
— Повелитель, а так ли уж нам необходима медь? — подал голос вельможа с тёмной, матово блестящей кожей, выдававшей в нём уроженца Запорожных земель — Мои воины вооружены кремневыми топорами. Кремень острее меди!
Нармер вздохнул.
— Твои воины здесь, Нефрен?
— Только охрана, сопровождавшая меня в пути — немного удивлённо ответил тот.
— И оружие у них кремневое?
— Ну да…
— Позовите сюда одного из них. Любого!
Воин Запорожных земель был ещё чернее, чем его господин, его широкое лицо казалось вырезанным из чёрного базальта. Короткая полосатая юбка, кожаные сандалии и головная повязка — вот и вся одежда. В руке воин держал щит, обшитый крокодильей кожей. На поясе висел медный кинжал, но вот боевой топор и впрямь был сделан из кремня.
— Дай мне свой топор, воин — Нармер протянул руку. Воин протянул ему оружие рукоятью вперёд, и отполированное ладонью твёрдое дерево легло в руку привычно и удобно. Нармер осмотрел лезвие — острый, как бритва, хорошо зашлифованный кремень.
— Это хороший топор. Для охоты. Но в бою… — Нармер кивнул своему телохранителю, и тот подал Повелителю свой медный топорик-клевец. Нармер испытал мимолётное удовольствие — его охране слова не нужны, они понимают хозяина с полувзгляда.
— Держи! — Нармер кинул кремнёвый топор Нефрену — Нападай!
— Драться С ТОБОЙ? — на лице вельможи отразился сильнейший испуг — Смилуйся, Повелитель!
— Мы не будем с тобой драться, мой Нефрен — улыбнулся Нармер — Просто я хочу показать тебе один приём. Бей!
Помедлив, Нефрен встал в стойку. Нармер последовал его примеру.
— Бей, не тяни!
Замах и удар были вполсилы, но Нармеру хватило и этого. Короткое встречное движение медного клевца, и осколки кремня брызнули в разные стороны. Лезвие кремневого топора превратилось в неровный камень, насаженный на палку.
— Ещё вопросы, Нефрен?
— Нет вопросов, мой Повелитель — Нефрен рассматривал изуродованное оружие — Ты, как всегда, прав.
Вельможа отдал своему чернокожему охраннику остатки топора, и он исчез. Нармер обвёл взглядом всех собравшихся.
— Мы идём в Землю Папируса не охотиться на бегемотов. У болотных жителей не должно быть ни единого лишнего шанса.
…
Огненная ладья великого Ра уплыла в Исподний мир, и Атум задёрнул своё чёрное покрывало — только бледная полоска света ещё пробивалась внизу, у самого горизонта. Звёздное небо мерцало мириадами огоньков, точно там, в небесной выси, горели тысячи тысяч масляных светильников. Тутепх лежал, закинув руки за голову, глядя в небо. Сколько он помнил себя, он всегда любил вот так лежать и глядеть на звёзды, и тогда в душу закрадывалось ощущение чего-то волшебного, какой-то щемящей тайны…
Сидха, до той поры тихонько посапывавшая на его плече, используя бицепс мужа как удобный подголовный валик, вдруг подняла голову и без предупреждения поцеловала мужа в губы, неуловимо-кошачиьм движением.
— Ты чего? — чуть опешил Тутепх.
— Так просто — глаза жены чуть мерцали во мраке, точь-в точь настоящие кошачьи — Захотела вот, и поцеловала. Нельзя разве?
— Ещё как можно! — заверил Тутепх, обнимая жену — А кроме поцелуя ты ничего не хочешь?
— А разве ещё осталось? — лукаво засмеялась Сидха.
— Для такой красавицы найдём! — авторитетно заявил молодой кузнец, поудобнее переворачивая девушку.
— Ты не забыл, что завтра ном Розового Лотоса заступает на смену Долгой Протоке?
Объятия Тутепха разом ослабели, и орудие, уже приведённое было в рабочее состояние, опало.
— Я помню, само собой. Спи, Сидха. Завтра у нас будет трудный день.
Девушка раскаянно прижалась к мужу, лаская его и ругая себя. Дура, ну дура! И кто всё время за язык тянет? Пять минут помолчать, всего-то делов! Всё, теперь о добавке можно забыть.
— Не хочу с тобой расставаться — прошептала она мужу в самое ухо.
— Так ведь это же ненадолго — так же шёпотом ответил Тутепх.
— Всё равно не хочу…
…
Оранжевые отсветы пламени масляных светильников колыхались на стенах, изукрашенными резьбой и покрытыми красочной росписью. Запах горелого масла перебивал аромат благовоний. Нармер лежал, подложив ладони под голову, и смотрел в потолок невидящими глазами. Где взять золото?..
Сотис, почувствовав его состояние, прижалась, стала ласкаться. Нармер рассеянно погладил жену, нащупал и сжал её упругую грудь, помял пальцами сосок. Бесполезно. Ни малейшего желания сегодня он не испытывал. Какое уж тут желание… Где взять золото?
— Ты чем-то расстроен, мой господин? — тонкое, прекрасное лицо Сотис нависло перед ним. В глазах, в полумраке казавшихся бездонными, плясали отсветы огня — Поделись с женой своей, муж мой. Не все женщины глупы.
Нармер вздохнул, искоса глянул на жену. Может, и правда?
Он взял её в жёны уже взрослой девушкой. Пятнадцать лет — в этом возрасте у половины женщин Земли Пчелы уже бегают детишки. И у обитателей болот, в Земле Папируса то же. Жизнь коротка, и надо спешить продолжать её в детях… Разумеется, заполучить в жёны красавицу Сотис было немало желающих. Но её отец, крупный чиновник, ведающий сбором налогов в недавно покорённых землях у Великого озера, метил выше. И не прогадал — именно такую жену искал себе Повелитель. Красавица, спокойная, безукоризнено воспитана… И не дура. Далеко не дура, что у женщин случается не каждый день.
— Где взять золото? — неожиданно вслух произнёс Нармер.
— Сколько? — деловито, будто золото лежало у неё зарытым в углу, поинтересовалась Сотис. Нармер заинтересованно скосил глаза.
— Считай сама. Нам надо ещё не меньше пятисот хеков меди.
Сотис чуть пошевелила губами.
— Если считать, что за вес золота синайцы дают двадцать пять весов меди… А за вес серебра — шесть весов… Сколько имеется серебра и золота в казне, муж мой?
Теперь уже Нармер смотрел на жену с уважением. Что значит дочь сборщика налогов!
— Двадцать два хека серебра и четыре золота.
— Так мало? — лицо Сотис выразило озабоченность — А что ещё берут синайцы в обмен на медь?
Нармер усмехнулся.
— Много чего берут. Скажем, льняное полотно. У них там лён не растёт. Зерно берут, хорошую посуду, быков…
— Посуду и зерно отставим. Не хватит ослов, чтобы перевезти — Сотис села в позе лотоса, нимало не стесняясь наготы. При виде её лона, гладко выбритого и чуть приоткрытого, на расстоянии протянутой руки, Нармер ощутил внезапное запоздалое желание, но теперь уже сам подавил его. Не время, пошёл серьёзный разговор — Быков тоже не перегнать через тамошние места. А вот насчёт полотна…
— И с полотном то же самое — Нармер неожиданно грязно выругался, но Сотис и ухом не повела. Мужчины вообще народ такой, что делать… — Проклятые болотники завалили синайцев своими тканями на годы вперёд. И обувью тоже! И своими корявыми поделками! Теперь за медь синайцы требуют золото, и только золото! Ну, и серебро возьмут, конечно…
Сотис снова задумалась. Странно, подумал Нармер. Женщине едва исполнилось восемнадцать, но сейчас, в свете масляных ламп, она кажется древней и мудрой, как сама звезда, именем которой её назвали… [Сотис — древнеегипетское название Сириуса]