— Что же будет дальше? — спросил Пафнутий Львович.
— Будем ждать подмоги. Ещё третьего дня, по телеграфу мы оповестили Их императорские величества султана Османской империи и императора Российской империи. Думаю, вернее, я полностью убеждён, что боевые отряды для нашего спасения если не вышли в море, то спешно готовятся к походу и бою.
— Чего же хотят англичане?
— Будете смеяться, милостивые судари и сударыни, но хотят меня.
И я достал из кармана, развернул, и пустил по рукам листовку со своим портретом и обещанием награды.
— Воля твоя, Юрий Сергеевич, — осмотрев листовку сказала моя благоверная — Но недооценили тебя, и это обидно.
— Опаньки! — восхитился я — А во сколько бы меня оценила ты?
— Не знаю… — наморщила лобик Лиза — но не менее миллиона за килограмм живого веса.
Пока мы пикировались, листовка достигла стола детей. Паша приосанился: его отец весьма значим для его врагов!
— Я так скажу, друзья мои, — говорю я, кивая на листовку — значительная часть этих денег посулили из-за вас. Это вы создаёте новые, невиданные доселе устройства, которые изменят мир до неузнаваемости. И сумма, на самом деле, совершенно ничтожная. Это тупой британской матросне и диким туарегам, что слаще морковки ничего не едали, триста тысяч золотых немыслимые деньги. А мы с вами, когда дело дойдёт до внедрения разработок, будем получать даже не миллионы, а миллиарды.
Мои сотрапезники с горящими глазами смотрят на меня.
— К чёрту миллиарды! — говорит Рогожин — Главное, что я получил, это свобода творчества, и деньги меня интересуют лишь в смысле: хватит из на опытные и конструкторские работы, или недостаточно!
— Верно говорите, Пафнутий Львович! — горячится Полубешкин — Ах, как верно! Я считаю ровно так же!
Договорить нам не дали. Сначала прибежал дозорный:
— Шаги в коридоре!
Потом мы и сами услышали крики боли — это нападающие ногами прошлись по шипам, а три сантиметра заточенной проволоки в ногу, да неожиданно — очень и очень неприятно.
Встаю из-за стола и командую: в первую смену пойду я, мой сын, Павел Юрьевич и Осип, мой телохранитель. Остальных прошу разместиться здесь, и постараться не волноваться.
Щелчок выключателя, и коридор залит ослепительным белым светом. Больно даже моим глазам, хотя я только что из светлого помещения. А каково английским абордажникам, что преодолели уже пять метров коридора и на ощупь убирают шипы из-под ног, и думать не хочется.
— Спасибо, папа, что взял меня в бой. — тихонько говорит Паша.
— Знаешь, Павел Юрьевич, бой это совершенно недетское дело, но ты Булгаков, ты должен быть первым во всём, особенно там, где трудно. Сейчас ты стрелять не будешь, постоишь на подхвате.
— Так точно, буду на подхвате.
— А теперь я займусь неприятной работой.
Я поднимаю карабин, и через амбразуру выцеливаю английского офицера.
Глава 11
Спустя час, в начале коридора образовался завал из трупов. Воняло как на скотобойне, хорошо хоть сквозняк тянул не в нашу сторону, а на наших врагов, иначе можно было бы сойти с ума от запаха крови, густо замешанного на эманациях злобы и смертельного ужаса. И очень хорошо, что я, сообразив с самого начала, велел стрелять только в головы и в грудь — иначе тут воняло бы ещё и дерьмом из потрохов британцев, желающих быстро разбогатеть. Я стреляю аккуратно, стараясь одним выстрелом вывести противника из строя: тяжёлая десятимиллиметровая пуля делает приличного размера дыры, дробя окружающие ткани, так что хватает и одного попадания. А расстояние тут маленькое, чуть больше, чем в тире пневматического оружия, так что из мощного карабина попадаешь точно туда, куда прицелился.
Паша пристроился а меня в ногах, он нашел выбоину, куда поместился целиком, отодвинул отпиленный, но оставленный кусок каменного блока, и у него получилась прекрасная позиция.
— Папа, отсюда видно, как в тебя прицеливаются. Разреши открыть огонь!
Вот ведь какой молодец парень! Не только знает о дисциплине, но и применяет её к себе. Ложусь на пол, из этого положения оцениваю позицию, оборудованную сыном. Да, всё отлично: между стеной и каменным блоком просвет сантиметров тридцать в высоту и десять — в ширину. Стрелять из пистолета удобно. Вот прекрасный выступ, в который можно упирать рукоятку пистолета.
— Хорошо, Павел Юрьевич, но крайне осторожно. Выступ на полу видишь? Упирай в него рукоятку, тогда выстрел будет точным, а отдачу погасит камень. И береги руки.