С этого момента наши дела пошли намного лучше. Я контролировал коридор вообще, а Паше был виден небольшой закуток, не видный мне, но куда совались британцы, пытаясь выцелить меня. Смертельно Паша никого не ранил, чаще он попадал либо в приклады и ложа ружей, в руки и плечи стрелков, но этого более чем достаточно. И, откровенно говоря, уж лучше погибнуть от пули в лоб, чем пару недель промучиться с раздробленным плечевым суставом, а потом всё-таки помереть, от неизбежной на английском флоте гангрены.
— Пашенька, сынок, — послышалось сзади — ты не сильно рискуешь?
Это мама, Елизавета Алексеевна пришла с подносом, на котором три чашки чаю и три крошечных бутерброда.
— Нет, мамочка, я не сильно рискую. — степенно отвечает Паша, принимая свою чашку — Вот возьми зеркало, посмотри, и увидишь, что в сторону неприятеля идёт поток отражённого света, и вспышки от моих и папиных выстрелов для неприятеля в таком сиянии незаметны.
Лиза берёт из рук сына зеркало, осматривает дальний конец коридора, трупы, валяющиеся навалом, и укоризненно смотрит на меня: подобные неприятные вещи рано видеть ребенку.
Я не успел ответить, за меня заступился сын:
— Мамочка, сидя в дальнем отсеке, я бы навоображал себе намного больше и страшнее, чем есть на самом деле. Вот ты пришла нас проведать, кстати, спасибо тебе за это, и убедилась, что всё не так страшно, правда?
— Ох и умён ты, сынок мой, Павел Юрьевич! Весь в папу! Ты уж побереги себя ради нас. Да и Анечка там места себе не находит. Что ей передать?
— Успокой её, мамочка. Скажи, что тут всё под контролем и относительно безопасно, а я скоро приду. Как только смена завершится, так и приду.
Успокоенная Лиза ушла, а мы остались, периодически постреливая в высовывающихся британцев.
— Папа, неприятели собираются атаковать! — предупредил Паша.
— Как ты определил?
— А ты видишь, они длинной палкой сдвигают шипы ближе к стенам?
— Верно! Ты молодец, Павел, наблюдательный человек, хвалю!
— Давай я им добавлю шипов под ноги!
— Каким образом?
— С помощью рогатки. У меня среди вещей есть. Сбегать?
— Сбегай, сынок! И пусть сюда придут Рогожин, Шульце и Полубешкин.
Паша обернулся моментально. С собой он принёс рогатку и картонную коробку с шипами. Не высовываясь из-под защиты каменной стены, Паша принялся выстреливать шипы в коридор, по три-четыре штуки зараз. Не прицельно, а куда попало, нам ведь важно просто сделать непроходимым этот участок. Я тем временем контролировал телодвижения британцев: они и верно что-то затевали. Вот они решились, и вывалили в коридор плотной гурьбой, неся перед собой щиты, сбитые из толстых досок. Видимо взломали пол с моём доме или притащили откуда-то… Да где те доски возьмёшь в Валлетте, кроме верфи, а она далеко. Так что, рыжие поганцы изуродовали мой дом, это без вариантов.
По счастью уже подоспели наши учёные, все вооружённые карабинами, и мы открыли частую стрельбу, стараясь целиться в щиты выше мелькающих ног. Паша снизу стрелял по ногам, и, надо сказать, стрелял удачно. Наступающие англичане падали, создавали затор, мешая двигаться своим подельникам, но толпа неуклонно продвигалась вперёд. Коридор заполнился пороховым дымом пылью, вонью пробитых потрохов и крови. Кто-то визгливо кричал, изрыгая проклятия нам, своим командирам и всему свету, многоголосо стонали и выли раненые, а мы стреляли, стреляли, стреляли.
Расстреляв обойму, я сунул карабин назад, и тут же получил в руки заряженный. Это Лиза встала позади меня, готовая помочь. Однажды она поклялась всегда прикрывать мою спину, вот теперь очередной, уж не знаю какой по счёту раз, делает это. И как всегда, без особых слов, просто и естественно.
— Подай гранаты, родная! — в запале крикнул я, хотя мог бы сказать и вполголоса.
Несколько секунд, и гранаты в моих руках. «Карманную артиллерию» делали по моим эскизам, а за образец я взял РГ-42 и Ф-1 с взрывателем УЗРГМ. А чего выделываться и умничать? Оружие это проверено десятилетиями верной службы и множеством войн, так что годится и сейчас. Ну а придумают что-то более удобное и надёжное, так и, слава богу, встанет на вооружение более совершенное оружие.
Очень славно, что Паша добавил шипов на пол коридора. Благодаря этому супостаты движутся медленно, то и дело кто-то спотыкается, падает, а там его, если не успел откатиться назад, настигает пуля Пашиного пистолета.
Отжать усики, выдернуть кольцо, и вот граната летит в просвет между деревянным щитом, испятнанным пулевыми отверстиями, и низким потолком. Следом летит вторая граната. Два взрыва, и щиты падают, а поверх них — мёртвые щитоносцы. Кто-то корчится в конвульсиях, кто-то умоляет о помощи, но на них никто не обращает внимания: нам они уже не опасны, своим соратникам они уже бесполезны.