Расставание наше вышло тёплым. Я, узнав, сколько людей хочет меня проводить, устроил общегородской праздник. Столы, танцевальную площадку и сцену для желающих выступить, ну там, спеть или сплясать, разместили на самом большом пустыре, на окраине города.
Поле расчистили, выровняли, на восточной стороне, чтобы вечернее светило не светило в глаза зрителям, разместили на восточной стороне поля. Чтобы Солнце не слепило артистов и выступающих, над сценой устроили парусиновый навес.
Угощения были самыми простыми: рыба, морепродукты, овощи, хлеб, вино и соки. В качестве роскошного подарка всем гостям подали мороженное, и многие тогда попробовали его впервые. Дело в том, что цех мороженного работал уже давно, но его производительность была не выше ста-ста пятидесяти килограммов в сутки, а больше нельзя — нет на Мальте столько коров, а возить молоко с материка дорого: все рефрижераторы работают на перевозке морепродуктов, свободных просто нет.
Мне наговорили миллион приятных слов. Произнесли тысячи здравиц, надарили горы подарков. Одних только жемчужин надарили больше двухсот штук. Рыбакам нет-нет да и попадаются жемчужные раковины с жемчужинами, но нести в скупку они не торопятся: слишком велик риск обмана. Поэтому такие случайные жемчужины кладут в укромное место, а используют либо в качестве оплаты труда врача и аптекаря, либо как вот сейчас, в качестве подарка. А уж всяких необычных раковин, черепов морских существ и прочих диковинок морского происхождения, нанесли вообще без счёта. Я брал всё, объявив заранее, что самые интересные подарки пойдут в музеи и коллекции университетов и школ Петербурга и других городов. Именно из-за моего намерения передать подарки в музеи, мне преподнесли роскошную коллекцию оружия, что лежало в арсеналах Ордена Госпитальеров, а были там образцы самого разного возраста, от вполне современных мечей и шпаг, до римских гладиусов и греческих кописов. Ничего из этого богатства не пропадёт, всё станет экспонатами, всё послужит делу образования и воспитания юношества. Только обязательно проедусь по Турции и Ирану, наберу экспонатов и там, а к ним добавлю русского и степного оружия. Это нужно для того, чтобы у зрителя не возникло впечатления, что вся история трёх великих континентов творилась на тесной оконечности маленького Пелопонесского полуострова.
История вообще творится повсеместно, нужно только уметь увидеть её течение в тягучей взвеси повседневности.
Однако, вернусь к празднику: много пели и танцевали. На сцену выходили поодиночке и целыми группами — и пели. Звучали песни на мальтийском, итальянском, французском, русском, турецком языках и на языках других народов Средиземноморья. Я, по возможности, подпевал всем песням. Много звучало песен, принесённых мною в эту эпоху, было приятно, что они прижились.
На «Афине» мы заняли привычные каюты. Мы — это я, Лиза и наши дети, а вот их друзья остались на Мальте. Признаться, я больше переживаю за своего старшего сына и его подругу: теперь их встреча состоится либо во время приезда Паши сюда на каникулы, либо тогда, когда Аня приедет в Петербург учиться в университет. Что произойдёт за это время? Появится ли иная сердечная привязанность или их отношения перенесут испытание временем, не знает никто.
Корабли вышли в открытое море и здесь, на просторе начали наращивать скорость. Палубы завибрировали от мощи двигателей, от сопротивления водной и воздушной среды стремительному движению рукотворного существа.
Мы с Лизой стояли на площадке чуть выше мостика, стараясь не мешать матросам-сигнальщикам, наблюдающим за окружающим морем в мощные стационарные бинокли.
— Нужно ускорять работы по созданию радиолокаторов — вздохнула Лиза — скорости на земле, воде и в воздухе всё возрастают, ради безопасности нужна новая система слежения.
— Да, локаторы нужны неотступно. Но, милая моя Лизонька, ты взвалила на себя неподъёмный воз!
— Кто бы говорил! Не ты ли и взвалил на слабую женщину этот груз? — возмутилась Лиза.
— Не без того. Извини, оно само как-то так получилось. Но посмотри, как красиво уходит в море солнечный диск!
— Да, изумительной красоты зрелище. Послушай, Юрий ты мой Сергеевич, давай обсудим то, ради чего нас на императорской яхте возят туда-сюда через половину мира. Не ради нашего же удовольствия это делается, правда?
— Правда. Хотя должен сказать, что людей нашего с тобой положения возят и только ради удовольствия. Понимаешь, мир стремительно меняется, и в меняющемся мире нужны новые люди. Нет, основная масса людей останется неизменной, такой же, какой была основная масса людей в первобытно общинном обществе, на заре феодализма и сейчас, на его закате.