Нынче на дворе рассвет государственного капитализма, который, если не случится уж очень больших неприятностей, трансформируется в социализм, а потом и в коммунизм. Но не знаю, вообще-то я сторонник анархо-коммунизма, и надеюсь, что человечество со временем поумнеет и придёт к анархии.
Путь к звёздам я стал проталкивать вполне традиционно, да и есть ли смысл выдумывать колесо, когда оно производятся в промышленных условиях? Я имею в виду, что предками всё прекрасно придумано, нужно только применить их наработки в новых условиях. Если совсем просто: ракеты следует отработать применительно к военной сфере, отработать различные технологии, а уж потом применить их в деле освоения околоземного пространства.
Как-то в простом разговоре мелькнуло название села — Капустин Яр, и тогда меня озарило: надо устроить ракетный институт и полигон в тех местах. Вернее так: институт, а скорее их будет несколько: ракетных двигателей, топлива, систем управления, пусковых установок и команды, которая будет сводить это хозяйство вместе, в один летающий агрегат. Городов в тех местах много, и всё это прекрасные города, с богатой культурой и удобные для житья: Астрахань, Симбирск, Казань, Нижний, Царицын и множество других. И ракетные производства нужно размещать там же: люди там есть, стало быть, есть из кого вырастить и воспитать профессионалов, пути сообщения весьма удобны.
И действительно, химики быстро создали образцы топлива, пригодного для малых ракет, в смысле, для оружия типа реактивных гранатомётов и систем залпового огня. Топливо было прекрасно во всех отношениях, кроме одного: оно было жидкое. Более того, оно было очень текучее.
По результатам даже не осмотра, даже не испытаний, а простого описания в сопроводительном документе, я это топливо забраковал.
Боже мой! Какой поднялся скандал! Дело в том, что под это топливо моментально сваяли превосходную реактивную систему залпового огня и показали её генералам. Тогда ещё был жив генерал- фельдмаршал Румянцев, а его преемник, тогда ещё генерал-полковник Суворов вообще был в расцвете сил. Они, и примкнувший к ним адмирал Ушаков, увидев залп дивизиона «Градов» по мишенной обстановке «дивизия в обороне», пришли в невероятный восторг, и потребовали от наблюдающего за ходом показных учений Павла Петровича поставить это оружие в производство и поставки его в войска и на флот.
— Не горячитесь, товарищи. — ответил им император — Давайте спросим у человека, по слову которого мы начали разработку этого оружия. Как он скажет, так и будет.
И повернулся ко мне:
— Говорите, товарищ генерал-майор.
Пришлось говорить, и с первых же моих слов Румянцев, Суворов и даже мой старый друг Кукорин, сурово набычились.
— Товарищи, я тоже предлагаю вам не горячиться, и хорошенько подумать, прежде чем принимать на вооружение сырое, недоработанное оружие. Я уже высказал вам своё мнение, и повторю снова: у этой системы имеется принципиальный недостаток, а именно, жидкое топливо в боеприпасах. Такие ракеты принимать на вооружение нельзя. Вот когда химики представят нам твёрдое топливо, достаточно долговечное для длительного хранения, инертное к ударам, тогда и поговорим.
— Мы готовы принять на вооружение ракеты уже в таком виде! — грозно взревел Румянцев.
Другие генералы, адмиралы и даже полковники с каперангами тоже что-то кричат, и даже потрясают кулаками. Павел Петрович, демонстративно отступив на два шага, с улыбкой прислушивается к развернувшемуся спору.
Румянцев вообще горячий и суровый человек и не терпит возражений. Впрочем, Петр Александрович обладает колоссальным достоинством: он способен выслушивать аргументы и готов признать чужую правоту.
— Хорошо! — поднимаю руки я — Как люди дела вы не желаете верить словам. Не согласитесь ли понаблюдать за небольшой демонстрацией?
— Извольте! — тяжко роняет Румянцев.
По его тону понятно: если что-то в моей задумке пойдёт не так, и подтвердится пригодность ракет как системы вооружения, то в армии мне больше не служить. Съест меня грозный Румянцев. А я поворачиваюсь к начальнику полигона, руководящего нынешними показными учениями:
— Товарищ генерал, у вас имеются машины с боеприпасами для реактивных систем?
— Разумеется, есть. Вон, в лощине стоит колонна из восьми машин.
— Прикажите одной из них подъехать сюда, а также пусть сюда подъедет боевая пусковая машина.
— Боевую машину заряжать?
— Нет! Боевую машину зарядят в нашем присутствии.
Сигнальщик на вышке замахал своими флажками, и, спустя десять минут, всё было готово. Подъехали две машины: боевая пусковая установка, действительно похожая на «Град» моего времени. Рядом с нею встала транспортно-заряжающая машина. Мы подошли поближе, и я обратился ко всем: все тут члены комиссии, разве что вес голосов у каждого разный.