Ванда стояла возле окна, обхватив себя руками за плечи. Нет ничего более пугающего, чем неизвестность. Она избавилась от Полянского, и сейчас была одна, полностью погружённая в свои мрачные мысли. Раздался громкий щелчок, и свет в комнате потух, погружая девушку в темноту. Ванда вздрогнула и посмотрела в окно, отмечая, что света нет нигде и в соседних зданиях. Единственным освещённым местом оставалась Площадь Правосудия, как напоминание о недавней трагедии.
И тут она услышала, как к входной двери кто-то подошёл. Тихо и практически бесшумно. Раздался скрежет замка, но дверь не открылась. Потом послышался шорох и какое-то невнятное бормотание.
Ванда и так была на грани, а сейчас её полностью захватила паника. Она боялась темноты и не могла никак побороть страх после этого проклятого похищения. Даже присутствие рядом с ней любимого человека не спасало от частых пробуждений и накатывающей на неё панической атаки, если она засыпала в тёмной комнате.
Схватив первую попавшуюся под руку вещь, она медленно двинулась в сторону входной двери. Света луны хватило, чтобы зрение адаптировалось к темноте, и как только дверь открылась, она размахнулась и со всей силы, даже не прибегая к магии воздуха, ударила вошедшего.
— Ванда, твою мать! — она ахнула, услышав голос Егора. В комнате сразу же зажглись с десяток светляков, освещая большую часть огромного помещения.
— Чем ты меня? — простонал Роман, опускаясь на колени и хватаясь за голову.
— Сковородкой, — пискнула Ванда, рассматривая предмет в своих руках. — Я испугалась, думала, что это воры. Свет погас и…
— Ванда, кто-то смог бы войти в дом Эда без разрешения? — рявкнул Дубов, помогая Гаранину сесть на пол.
— Защищённое мощными защитными чарами здание тоже не должно было взлететь на воздух, — пролепетала Ванда и бросилась ко всё ещё держащемуся за голову Роману.
— Оно и не взлетело на воздух, — ответил ей Егор. — В нём даже перекрытия и несущие стены не были повреждены, если верить отчёту Кротова, а нам нет причин ему не верить. Поэтому, нет, в эту квартиру никто без допуска не зайдёт, если не захочет лишиться самого важного для себя.
— Я так рада, что с вами всё хорошо, — всхлипнула Ванда, обнимая Гаранина.
— И ты явно захотела это исправить, — простонал Роман, всё ещё не открывая глаз. — Хорошо, что у тебя нет пистолета. Егор, если кто-нибудь додумается дать ей в руки оружие, я надеюсь, что первым, в кого она начнёт стрелять, будет этот неудачник.
— Рома… — прошептала Ванда, уже даже не пытаясь сдерживать слёзы, когда глаза у Гаранина закатились, и он отключился, заваливаясь на пол.
Глава 4
Я склонился над Ромкой, лежавшим на диване, куда его перенесли до нашего с Эдом прихода. Электричества не было во всём районе, что-то перегорело после мощного взрыва, и в свете белых светляков кожа Романа казалась ещё бледнее обычного.
— Что случилось? — шёпотом спросил я у склонившихся вместе со мной Ванды и Егора.
— Ванда приложила его сковородкой, — ответил Егор. — Говорит, что испугалась.
— Я же не специально, — со слезами в голосе пробормотала Ванда и закусила губу. Я повернулся к ней, внимательно рассматривая. Похоже, похищение по ней ударило серьёзнее, чем мы все думали. Но ни она, ни Ромка ничего не говорили про эти необоснованные страхи. Да и Рерих, вполне возможно, сделала неправильные выводы. Не исключено, что Ванда закрылась от всех, даже от Ромы. Но он же не идиот, сам должен был заметить, что с ней не всё в порядке. Надеюсь, Гертруда Фридриховна не погибла при взрыве и согласится поработать с Вишневецкой.
— Какой сковородкой? — встрепенулся Эдуард, единственный оставшийся стоять в стороне. Ванда молча указала на обсуждаемый объект, стоявший на журнальном столике рядом с графином, принесённым мной со склада.
— Ах, этой сковородкой, — пробормотал всегда сдержанный Великий Князь и потёр лоб рукой.
— Мне не слишком нравится твой тон, — подозрительно покосившись на Эда, я выпрямился. Подошёл к столику и взял в руки довольно увесистую кухонную утварь. — Как ты себе запястье не вывихнула, когда замахивалась? — я посмотрел на насупившуюся Ванду и перевернул сковороду, направив к себе поближе светляка. — «Произведено в Саратове». Эд, это что? — я резко развернулся, показывая на клеймо Эдуарда Лазарева, выгравированное поверх корявой заводской надписи.
— Это заготовка, — ответил Эдуард, подходя ко мне и выдирая из рук злополучную сковородку, с задумчивым видом покрутив её в руке. — Очень неплохой материал для создания полноценного артефакта. Я нашёл эту сковородку в обычном супермаркете, и это просто удивительно. Хотел сделать из неё что-то вроде кастета или дубинки, или что-нибудь похожее. Я пока не понял до конца, что именно хочу получить. К тому же у нас всё ещё нет кузни. Но даже в этом виде я вижу эффективность.