— Сожалею, Дубов, что не оправдала ваших ожиданий, — с усмешкой в голосе произнесла Гертруда Фридриховна. — Я работаю на полставки, и у меня гибкий график, поэтому до конца рабочего дня я задерживаюсь лишь в случае необходимости, — пояснила она, глядя при этом исключительно на меня. — Я подумала, что моя помощь в сложившейся ситуации вам не помешает.
— Да, не помешает, — кивнул я. — Гертруда Фридриховна, завтра днём я хочу встретиться с родственниками погибших.
— Со всеми или по отдельности? — сразу же уточнила она.
— С членами семей погибших офицеров и глав отделов лично. А дальше… Не знаю, сомневаюсь, что меня хватит на всех, — прикрыв глаза, проговорил я. — Но, как начальник Службы Безопасности, я должен это сделать.
— Это правильное решение, — проговорила она. — Я могу ознакомиться со списком и согласовать время для встречи, если вы не возражаете.
— Не возражаю, хорошо, если изначально разговор будет вести эмпатик и психолог, — проговорил я, поднимаясь на ноги. — Егор, помоги Гертруде Фридриховне с этим, мне больше некого просить о помощи. Как освободишься, иди отдыхай.
— Да, конечно, слово начальника — закон, — процедил он. — Дима, я не устал, у меня просто голова на несколько частей раскалывается. Но это, скорее всего, из-за напряжения и моего, к месту и не к месту включающегося, дара. Гертруда Фридриховна, пойдёмте, на втором этаже по чистой случайности остался целым один кабинет с рабочим телефоном, — не глядя на нашего штатного психолога, пробормотал Егор и первым вылетел из кабинета.
— Ну что ж, надо ехать к Ромке, а потом в банк на аудиенцию с Гомельским, — прикинул я план на ближайшие несколько часов и вышел из кабинета, запирая его.
Уже подходя к двери, спохватился, вернулся на третий этаж к кабинету Громова и снял запирающие чары с дверей. Ну что ж, как только Ванда здесь закончит, это станет нашим первым открытым делом в обновлённой СБ. Я невесело усмехнулся и, немного подумав, соорудил портал из какого-то камня, чтобы переместиться прямиком в кабинет Ахметовой, координаты которого я успел запомнить во время предыдущего визита.
— Чего-то подобного я и ожидала, — подняв голову и отложив ручку в сторону, проговорила целительница, поднимаясь на ноги, когда я очутился прямо перед её столом. — Пойдёмте.
— Ольга Николаевна, вы что-то хотели мне про Романа сказать? — прямо спросил я у неё. Ахметова обернулась, открыв двери.
— Да, я хочу вам кое-что показать, — она сжала губы и вышла из кабинета. Шли мы молча довольно долго по запутанным коридорам и переходам, пока не зашли в отделение. Меня сразу же поразила практически идеальная чистота, яркий свет, льющийся отовсюду даже в этом небольшом коридорчике, и пустота. В отличие от остальных отделений, здесь практически никого не было, только снующий туда-сюда персонал, не обращающий на нас никакого внимания.
— Почему здесь так пусто? — не удержавшись, спросил я.
— Из-за пациента, который неожиданно свалился нам на голову. Мы работаем по протоколу, и глава Гильдии убийц, кем бы он ни являлся по происхождению и к какому Роду ни относился, может создать теоретическую угрозу. А учитывая его проблемы со здоровьем, это обоснованное опасение, — ответила Ахметова и указала на дверь. — Нам сюда.
Мы вошли в просторную палату, где никого не было, кроме лежавшего на кровати Гаранина, обвешанного проводами и окружённого огромным количеством приборов, большая часть из которых была отключена. Он спал, по крайней мере, мне хотелось бы так думать.
— Вы его зачем подстригли? — не придумав ничего лучше, спросил я у остановившейся возле его кровати Ахметовой. Она сложила на груди руки и смотрела на меня так, что невольно почувствовал себя учеником на экзамене. А волосы у Ромки действительно были очень коротко подстрижены, что смотрелось довольно непривычно.
— Дмитрий Александрович, именно об этом я и хотела с вами поговорить, — прорычала она, а её взгляд стал откровенно злобным. — Мы его не подстригли, а побрили, когда шли на операцию, вскрывая череп. Как видите, никаких следов нашего вмешательства не осталось. А ведь прошло не больше часа, как мы перевели Романа Георгиевича из операционной в палату интенсивной терапии. И мне сейчас нужны объяснения подобной потрясающей регенерации, учитывая, что знаю его с пяти лет. И большую часть своей недолгой, надо сказать, жизни он провёл с очень мерзким проклятием, из-за которого я была на девяносто процентов уверена, что мы вряд ли сможем что-либо сделать, чтобы его спасти. Но мы пошли на риск, не захотев связываться с Советом Гильдий и лично с вами. Результат вы видите сами.