— Соколов, мать твою! Да отдай ты штроборез этому уроду и ходи за ним, пальцем тыкай, где именно тебе штраба нужна! Какого хрена ты здесь цирк устроил? — переключился Рокотов на капитана.
Я только головой покачал, зашёл в свой кабинет, собрал со стола все талмуды и принялся делать телепорт прямо в фойе Первого Имперского банка. Получать консультации по дополнительному финансированию мне никто не запрещал, и именно этим я сейчас хотел заняться. Потому что денег не было. Точнее, нет, не так. Деньги у Российской республики были, всё-таки страна у нас не слишком бедная, так что деньги в казне были, вот только взять их было нельзя.
Все деньги, составляющие бюджет на этот год, были целевыми, а это значит, что хоть их двести лет назад заложили для борьбы с коровьим бешенством, и они шли из года в год именно на борьбу с коровьим бешенством, то только на борьбу с коровьим бешенством могли быть из казны изъяты. Как-то передислоцировать или переименовать эту статью было невозможно. Как невозможно было эти деньги выкрасть незаметно и без последствий.
Чиновники могли как-то поживиться только в процессе выделения и распределения финансовых потоков на конкретные нужды. Видит Прекраснейшая, я поначалу не против был поделиться, но загвоздка заключалась в том, что никто не мог предусмотреть этот пожар и, соответственно, денег на восстановление заложено не было.
— Дмитрий Александрович, какими судьбами? — спросил меня Гомельский, поднимаясь из-за стола, когда я ввалился к нему в кабинет. — Толковых бухгалтеров, оказавшихся не против того, чтобы поработать на благо нашей многострадальной родины, я вам прислал ещё вчера.
— Да, и это отличные ребята, — ответил я, сваливая ему на стол огромные сборники различных статей по государственному финансированию. — Они уже сегодня утром сказали, что странные перемещения денежных потоков начались задолго до взрыва. Сейчас они начали полный аудит, а я уже распорядился найти наших старых бухгалтеров, часть из которых успела сбежать из страны.
— И что вы здесь делаете? — Гомельский смотрел на меня с подозрением.
— Помогите мне найти лазейку, позволившую бы выделить дополнительное финансирование на восстановление Службы Безопасности, — вздохнул я, сев за стол и притянув к себе один из томов. — К тому же у вас тихо, а там я уже просто с ума схожу.
— Ну хорошо, давайте посмотрим, — Артур Гаврилович взял другой сборник, и мы углубились в изучение государственного бюджетного распределения.
— У меня только что родилась грандиозная идея: а почему бы не переименовать СБ в государственную лотерею? — я протёр лицо и посмотрел на своего поверенного, сосредоточенно изучающего документы. Мы сидели уже три часа, но ничего не могли найти. — А что, чем не лотерея — на свободе или в тюрьме, или и того хуже?
— Идите домой, Дмитрий Александрович, — Гомельский оторвал взгляд от бумаг. — Или возвращайтесь с СБ. Я позвоню вам, как только что-то обнаружу.
Внимательно посмотрев на него, я взял со стола карандаш и принялся делать портал. Домой, конечно, хотелось, но пока нужно было возвращаться. Оказавшись в тупике, я не поленился и осмотрел мусорные баки — они были пустые. Посмотрев на время, отметил про себя, что на этот раз мусор вывезли совсем рано. Это что-то значило, но я никак не мог сообразить, что именно. Общее отупение на фоне какой-то бесконечной усталости давало о себе знать — я никак не мог сосредоточиться больше чем на одной поставленной задаче. Наконец, дав себе слово, что обязательно подумаю про этот странный график вывоза мусора, я направился в свой, ставший уже почти родным, кабинет.
В кабинете, открыв ежедневник, написал: «Мусор!!!» с тремя восклицательными знаками, чтобы самому обратить на это внимание. Раздавшийся телефонный звонок прервал мои попытки сосредоточиться. Звонил Гомельский.
— Я нашёл для вас лазейку, — без предисловий сказал Артур Гаврилович, как только я ответил на вызов. — Можно запросить средства на непредвиденные расходы, при нарушении целостности государственной безопасности. Что может быть непредвиденней теракта и увольнения почти всего штата сотрудников?
— Что от меня для этого потребуется? — спросил я, хватая ручку и открывая новую страницу в ежедневнике.
— Вы должны добиться, чтобы для выделения средств на эти самые неуточненные непредвиденные расходы кабинет министров провёл целый ряд заседаний, на которых расходы признаются непредвиденными. К тому же на этих заседаниях вы должны будете оговорить объём непредвиденности расходов, — ответил Гомельский, а потом сочувственно добавил. — У вас нет выбора, Дмитрий Александрович. Кроме вас, никто не имеет права это сделать.