— Тебе нужно обработать эти царапины, — ответил я, с трудом отводя взгляд от тонкой кровавой линии на его безупречном лице. — Или ты думаешь, что шрамы украшают мужчину?
— Шрамы, может быть, и украшают каких-то мужчин, но не меня и не кошачьи царапины, — он снова дотронулся до щеки. — Зараза.
Эдуард швырнул салфетку на стол и уже собирался подняться, но тут раздался вопль Лео.
— Рома, хватит! Отдайте мне сына! Вы его просто неприлично балуете, и я уже сейчас вижу, что нанесённый сегодня ущерб невозможно исправить! — он вскочил и бросился к Гаранину, вырывая у него своего наследника, со счастливой улыбкой державшего в руках всё тот же пистолет. — Гриша, отдай Роме его игрушку. Тебе она пока не подходит, — он попытался отобрать у ребёнка пистолет, но тот в него вцепился и заорал.
— Лео, что ты делаешь, немедленно отдай ему мой подарок! — Ромка тоже вскочил и смотрел на Лео, скрестив руки на груди.
— Думаю, пистолет нужно оставить, — вмешалась Зоя, ловко беря Гришу на руки и прижимая его к себе. — Ничего страшного в этом нет. А когда он подрастёт, дядя Рома научит его стрелять, — проворковала она, успокаивая ребёнка и доказывая, что Демидов платит ей за работу няни не зря. — А сейчас мы поедем домой, чтобы поспать. Лео? — она вопросительно посмотрела на Демидова, прожигающего гневным взглядом Ромку.
— Да, конечно. И, Рома, если ты будешь продолжать потакать моему сыну, то я ограничу ваше общение, — пригрозил он.
— Тебе не кажется, что ты слишком остро на всё реагируешь? Это же ребёнок, — недоумённо вскинул брови Ромка.
— Рома, если у тебя были ненормальные, патологические отношения в семье, завязанные на садизме твоего отца, когда дело касалось тебя, то это не значит, что свои мечты об идеальной семье ты должен переносить на чужих детей, потому что своих ты в ближайшем будущем воспитывать не сможешь, — сжал губы Лео. Я даже перестал ковыряться в лазанье и удивлённо посмотрел на Демидова. За столом воцарилась напряжённая тишина, таким раздражённым нашего Леопольда Даниловича никто и никогда раньше не видел.
— Лео, я не знаю, что на тебя нашло, но, надеюсь, ты будешь хоть немного сожалеть о своих словах, — тихо проговорил Ромка, отворачиваясь от друга и садясь за стол, демонстративно беря в руки столовые приборы.
— Я рад, что ты вспомнил о том, что мы в какой-то мере являемся членами Семьи, — повернулся Демидов ко мне. — Думаю, это не последний наш обед именно в таком качестве, не только тогда, когда вам это выгодно.
В ответ я натянуто улыбнулся, а Эдуард закатил глаза, когда Лео с Зоей вышли.
— Странный он какой-то сегодня. Про порталы не вспомнил и просто мастерски поковырялся в болевых точках Ромки, — пробормотал я, возвращаясь к обеду. Атмосфера стояла напряжённая, но постепенно все стали немного успокаиваться. Я ободряюще улыбнулся жене, погладив Лену по руке. Она вернула мне улыбку и уткнулась в тарелку, перебирая вилкой овощи.
— Рома, а ты хочешь детей? — тихо и задумчиво спросила Ванда, глядя куда-то перед собой. Я чуть сам не поперхнулся от подобного вопроса. — Не сейчас, но, может, позже, когда всё более-менее войдёт в нормальное русло.
— Ты сейчас чего от меня хочешь? — неожиданно вспылил Ромка. — Ты видишь это? — и он показал ей свою метку. — Она не исчезла, и вряд ли когда-нибудь исчезнет, если даже богиня не смогла избавить меня от этой дряни. Я сейчас оказался между молотом и наковальней, потому что не знаю, как можно соблюдать обе клятвы Служения одновременно. Они противоречат друг другу, как минимум, по пятидесяти пунктам. И Лео прав, благодаря этому я не могу дать тебе то, чего мы оба хотим. И тебе это, как и всем собравшимся за этим столом, прекрасно известно, — он выдохнул, стараясь успокоиться. — Прости.
— Почему это может помешать нам завести ребёнка? Тебе не обязательно его признавать, чтобы не нарушить клятву. Мы же живём вместе и жили раньше, что нам мешает оставить всё как есть? — тихо спросила Ванда, почему-то решившая вынести этот вопрос на всеобщее обозрение.
— Что ты только что сказала? — глаза Романа сузились, а голос стал настолько холодным, что даже я поёжился.
— Рома, мне просто нужно знать, и я не хотела чем-то тебя задеть, — ответила Ванда, глядя на Гаранина каким-то странным взглядом.
— Да, задеть ты меня не хотела, просто предложила выключить меня из процесса воспитания собственного гипотетического ребёнка, являющегося хоть и не полноценным Лазаревым, но принадлежащим Семье. И он будет носить твою фамилию? Ты сейчас серьёзно? — Рома откинулся на спинку стула и закрыл глаза, зажимая переносицу пальцами.