– Я не знаю, Рик, – ответил также тускло и бесцветно Морти.
– Я даже не успел воспользоваться дезинтегратором или портальной пушкой перед тем, как началось ЭТО, – сказал я, и меня всего передернуло.
– Не напоминай про ЭТО, Рик, – сказал Морти, которому, похоже, стало немного плохо.
Тем временем нас завели в зал суда, в котором за большим столом уже находился одетый в явно дорогую одежду фиолетовый прямоходящий ящер с сидящими по бокам от него помощниками, и в этом зале также присутствовала целая куча ящеров, которые сидели на лавках по всему залу и неизвестно какую функцию выполняли.
– Рик, это же тот парень, Гнолб, который участвовал в гонках, – удивленно и довольно громко произнес немного пришедший в себя Морти.
– Нарушители, вы знаете меня, Гнолба? – спросил судья. – И с чего вы решили, что Гнолб какой-то гонщик? Гнолб никогда в жизни ни в чем таком не участвовал, – продолжил судья Гнолб.
– Морти, это другое измерение, существует больше одного Гнолба, это просто другая версия того гонщика, – прошептал я Морти.
– Нарушители, не путайте Гнолба. Вы обвиняетесь во вторжении в исследовательский парк и в убийстве… эээ… очень редкого существа. У вас есть что сказать в свою защиту? – сказал судья, который просто забыл, как по-правильному назывался этот птеродактиль.
– Это не мы, – нагло заявил я.
– Но когда прибыли стражи, вы стояли у трупа этого редкого существа, – возмущенно сказал Гнолб.
– И что? – задал вопрос я.
– Ммм… но кто это еще мог быть? – спросил Гнолб.
– Хоть кто, главное, это были не мы, – тут же ответил ему я.
– По нашему законодательству вы должны предоставить доказательство своей невиновности, иначе вы будете осуждены и отправлены в тюрьму.
– Рик, я не хочу в тюрьму, – очень жалобным тоном произнес Морти.
– Что-то, Морти, в последнее время ты слишком часто произносишь эту фразу, – сказал я, покачав головой.
– Рик, это просто совпадение, – возразил мне Морти.
– Ну-ну, – сказал я ему, посмотрев на него немного подозрительно.
– Я готов назвать имя истинного виновника, – пафосно произнес я.
– И кто же это? – со снисходительным любопытством спросил судья Гнолб.
– Во всем виноват судья Гнолб, – произнес я, указав на судью.
– Гнолб? Но я ведь и есть судья Гнолб! А я ничего такого точно не совершал, – возмущенно произнес судья.
– А какие у тебя есть доказательства? – спросил я его. Если я не путаю, по вашим законам подозреваемый должен предоставить доказательства своей невиновности.
– Но я ничего такого не делал, и, несмотря на то, что у меня нет алиби на то время, когда были совершены преступления, я как судья не могу быть обвинен в преступлении, которое я рассматриваю, – со злорадной улыбкой произнес судья Гнолб.
– Тогда я требую, чтобы нам дали возможность провести десятиминутный разговор с заключенной Саммер Смит, после этого я готов представить всем доказательство, что именно судья Гнолб виноват во всех преступлениях, – выдвинул свое требование я.
– Отказано, – все так же злорадно произнес судья Гнолб.
– Это злоупотребление властью! Ты не имеешь права нам отказывать, – возмущенно и удивительно вовремя закричал Морти.
– Это не так, – не менее возмущенно, чем Морти, произнес Гнолб.
– Так это или не так уже не будет иметь значения. Твоя репутация, судья Гнолб, уже будет подпорчена, – сказал я, посмотрев с злорадной улыбкой на Гнолба. И в этот момент один из ящеров что-то прошептал ему на ухо.
– Кхм… Я меняю свое решение, – произнес судья Гнолб, после чего раздался возмущенный гул голосов ящеров, сидящих в зале. – Но это не из-за того, что Гнолб забоялся за свою репутацию, все из-за того, что нарушители прошли процедуру шантири, но этим своим требованием нарушители потратили всю благосклонность, полученную ими при прохождении этой процедуры, – сказал судья Гнолб.
Но несмотря на то, что мое требование было удовлетворено, я не был счастлив. После упоминания процедуры шантири я немного позеленел и с трудом сдерживал рвотные позывы, да и Морти выглядел не лучше.
– Отведите нарушителей в камеру предварительного заключения три и приведите к ним Саммер Смит. У них есть только десять минут, – сказал судья Гнолб, со злобой глядя на нас. Похоже, на мягкий приговор можно было не рассчитывать.
Когда мы подошли к камере, местный страж порядка приблизил свою зубастую пасть к моему уху и тихо произнес: