В числе предметов, снесенных с корабля той страшной волной, которая испортила колесо, был большой бочонок с маслом, сделанным из черепашьего жира, в котором мы всегда держали запас свежего мяса, состоявший большей частью из свинины и птицы. Бочонок заключал в себе около тридцати галлонов, и когда он был опрокинут, то все масло разлилось по палубе и потекло в море. Эффект при этом получился просто волшебный: как только масло полилось в море, страшные волны, подгоняемые бурей, почти в то же мгновение совершенно успокоились вокруг корабля, и это спокойствие продолжалось до тех пор, пока с палубы стекало масло; но как только запас его истощился, волны поднялись с еще большей яростью.
Целую ночь ветер бросал корабль то в ту, то в другую сторону, и только к рассвету буря стала как будто немного стихать, а к шести часам дул только слабый ветерок, и море не грозило уже поглотить меня и мой маленький кораблик. Я мог теперь осмотреться, узнать, какие повреждения были сделаны на корабле, и можете представить себе мое счастье, по поводу того, что корабль еще крепок и непроницаем для воды! Осмотрев корабль, я сейчас же спустился в нижнюю каюту, чтобы освободить собаку, бедного Бруно. Восторг бедного животного не имел границ; он, как безумный, с бешеным лаем бросился на палубу, отыскивая своего хозяина, и был, по-видимому, очень удивлен, не найдя там никого, кроме меня.
Ах, я никогда уже больше не видел ни Петера Янсена, ни сорока малайцев и двух женщин! Еще Янсен мог как-нибудь избежать опасности, быть может, даже он еще жив и теперь и когда-нибудь прочтет эти строки. Но один бог знает, какая участь постигла несчастные лодочки малайцев. Самодовольные и бессердечные люди могут сказать, пожалуй: «воздаяние за жадность», но я отвечу им: «не судите, да не судимы будете!»
Так как утро было замечательно прекрасное, то я решил попытаться поднять сохранившиеся паруса. Я достал из бака все, что мне нужно было, и после долгих усилий натянул-таки грот-мачту и стаксель. Но так как теперь у меня не было ни компаса, ни карт, то я совершенно не знал, где я, и какого направления следует мне держаться, чтобы достичь берега. Я знал, что море в тех широтах усеяно бесчисленным множеством островков и песчаных отмелей, известных только искателям жемчуга, и мне казалось, что куда бы я ни направился, непременно стану где-нибудь на мель или буду выброшен на какой-нибудь коралловый риф.
Не было никакого расчета оставаться мне на прежнем месте; поэтому я укрепил на корме два рулевых весла в 26 футов длиною, которые должны были заменить мне руль. Эта работа заняла у меня дня три; потом, когда все показалось мне в удовлетворительном порядке и корабль был готов к плаванию, я поднял якорь и пустил корабль по направлению к западу, руководясь положением солнца и длиной своей тени утром, в полдень и вечером: я раньше уже научился определять градусы широты по числу дюймов в моей тени. Через несколько дней я изменил принятое сначала направление на юго-западное, надеясь встретить на этом пути один из островов Голландской Индии; но день проходил за днем, а никакой земли не встречалось.
Представьте себе, если можете, мое положение: один-одинехонек на поврежденном корабле, среди безбрежного океана, мучимый страхом и сомнениями относительно участи своих товарищей и полный отчаяния и ужаса за свою собственную несчастную будущность!
Ночью я останавливал корабль и бросал обыкновенно якорь на время сна, а утром на рассвете вставал и, если погода оставалась спокойной, пускался в дальнейший путь. Наконец ожидания мои сбылись: однажды утром, совершенно неожиданно для меня, корабль тяжело ударился о риф. Я торопливо соорудил плот, захватил с собою некоторые необходимые вещи и сошел на скалу. Отлив был очень низкий, и бедный «Вейелланд» стоял совершенно на суше. Но когда вода поднялась, он опять всплыл и я двинулся дальше, научившись уже к этому времени хладнокровно встречать всякие случайности.
Прошло около двух недель после сильной бури, я все продолжал держаться прежнего направления и все время плыл без всяких препятствий или неприятных случайностей, если не считать того важного повреждения, о котором я уже говорил.