Люди покончили с жертвой, и от нее практически ничего не осталось, не считая костей и черепа.
«Мне осталось самое вкусное!» — пролетела в голове радостная мысль.
Но люди, после такого как закончили свое пиршество, просто встали рядом со «скелетом» и молча стояли.
«Почему они стоят? Где мотивация поесть еще? Они разве не понимают, что желание поесть вернется, что оно всегда возвращается? Почему мы такие разные с ними?»
На глаза попались те, кто не смог поесть, и они были более активными. Толпились на месте или медленно шастали из стороны в сторону.
«Одного тела не хватает, чтобы прокормить всех… А сколько наелось?»
Я начал считать, и прошу заметить, это получалось очень хорошо.
«Один, два… Одиннадцать».
Одиннадцать человек находились в одной позе, сытой позе, а в целом, нас было около сорока человек.
«Значит для охоты достаточно и двадцати… Десять как разменный товар, а остальные для еды… А что происходит в животе у нас, когда мы поели? Там же зарождается голод? А что если я найду его и смогу его убить?»
После еды никто из нас не сопротивляется, ну помимо меня, конечно же.
Я повалил одного на землю, перебив ему ноги.
«Я знаю, что есть живот, и знаю, где он приблизительно находится…»
Взмахнув палкой, я ударил его в область живота, но кроме хруста костей — ничего не вышло.
«Как порвать его? Как мне добраться до желудка?»
Взмахнув еще раз — сломал еще парочку костей в теле моего соплеменника, но опять же — безрезультатно.
«Странно… Он еще жив? Ах да, нас убивает только удар в голову… Может прокусить его?»
Но этого нельзя было делать, и я понимал это. Наш вкус — отвратительный, и от него может стать плохо. Но мой мозг не останавливался ни на минуту, и идея пришла очень быстро.
Растолкнув остальных от добычи, я с размаху расколотил руку, и довольный собой — взял кость с руки.
Погрыз кость, высосал костный мозг, но не проглотил его, и выплюнул его на живот лежавшего.
Мне не пришлось долго ждать, и спустя пару секунд проснулись голодные.
Они начали обнюхивать его, но пока безрезультатно.
«Идиоты… Неужели они понимают, что здесь нет ничего съедобного?»
А затем, спустя несколько минут ожиданий я просто вставил обломок кости в его живот, и смог проникнуть внутрь организма.
«Как же я сразу не догадался?»
Для себя понял новую вещь — острота. Чем предмет острее — тем фатальнее.
Но разницу между костью и металлом — по-прежнему не понимал. Ведь металл был крепче и надёжнее.
«Может быть дело в форме? Кость, после того как я сломал ее — стала заостренной, а метал же — тупой и гладкий… Нет, не правильно думаю… Может просто кость — особенный материал? Да, на верно правильно».
Я сделал еще один соколок из кости, высосал костный мозг и принялся пронзать тело лежачего «друга».
Она с легкостью вошла в живот.
«Да, кость особенная».
Мне не нравилось занятие — копошиться внутри собрата, но все же — хотел найти желудок и уничтожить голод.
«Да где же этот желудок?»
Я нашел странный мешочек внутри него, и несколько раз пронзил его костью.
Из него пошла черная вонючая жидкость.
«Как же отвратительно она пахнет…»
Я начал доставать этот мешок, под недоброе шипение лежачего.
К нему было прикреплено две длинных трубки, одна, которая шла ко рту, а вторая — в неизвестность организма.
«Логично, трубка питания. Но для чего еще один? Ладно, потом узнаю».
Я вонзил в него костью, дабы расширить то место, которое я уже проткнул, и почувствовал запах добычи. Он был в желудке, и другие это почувствовали.
«Где же голод? Почему я не вижу его? Что он из себя представляет?»
Но голод так и не был мною обнаружен.
Глава 9
Навык вязания
В моей голове была полнейшая апатия…
Я так хочу вернуться в те времена, когда все живы и здоровы. Где моя мама не съедает младшую сестру, где отец жив и здоров…
Где меня дома встречают два кота и собака.
Где лето…
Но из самопоглощения меня спасла Ира.
— Игорь, ты чего задумался то?
— Так хочу, чтобы все вернулось в прежнее русло…
— Ты из-за Димы?
— Да…
Виктор ворочался во сне, ибо сегодня, он потерял родного брата. Его хладнокровие после стычки — пугало. Всего вас назад, все были хорошо, а сейчас…
Всего пару часов назад Дима звал на помощь, а мы не могли ничего сделать.
— У нас осталось топлива…На километров — восемьдесят. Уже лампочка загорелась, — вновь вывела из мыслей Ирина.