Ваня откусил яблоко. Сразу стало понятно нетерпение садовода. Такого вкусного яблока он никогда не едал. Сочное, сладкое, с легким кваском и каким-то особым, ни с чем несравнимым привкусом.
— Вот это да-а… — вырвалось восклицание у юноши. — Где ты его взял, дед?
— Это Володина работа.
Ваня с горечью подумал: «Неужели Володя вывел новый сорт и перегнал его?»
— Хорошо яблочко-то? — продолжал дед. — Нашли мы его в монастырском саду. Срезали пару черенков, да на наши веточки и привили. Теперь дело за тобой. Размножай сколько надо. Видел, какой сад у нас?
— Нет.
— Из поросли вывели. Крепкие, низенькие, широкие. Осенью, хотя и немного, но яблоки были. Для первого раза ничего.
— Дедушка, а как монастырский сад?
— Никак, Ваня. Пустое место. Ни одного дерева не осталось. Там сильный бой был. Немцев в монастыре окружили и дали им жару «катюши».
— А Леденцова поймали, дед?
— Нет. Он в скорости, как ты к партизанам попал, куда-то уехал. Ни слуху, ни духу. Николай Павлович им шибко интересовался.
— А что с Николаем Павловичем?
— Ничего… всё в порядке. Сейчас он председатель райсовета. Дельный человек. Город собирается по-новому восстанавливать… Чтобы при каждом доме сад был. Про тебя спрашивал.
Тяжелое чувство, охватившее Ваню, когда он ехал по городу и встретился с дедом, постепенно проходило. На смену вырастало другое, бодрое: «Люди есть. Все хотят работать. Нужно скорей залечивать раны и восстанавливать город. Впереди у него много интересного дела. Его ждали и, вероятно, считают, что он не даром прожил два с лишним года в Ленинграде».
— А что с Гришей? Поправился? — спросил дед.
— Давно поправился. Он с папой остался. Садовода из него не выйдет, дедушка. Он скоро машинистом будет и ничего другого не признает.
— Такая, значит, линия в жизни, — сказал дед.
Разговаривая в темноте, они не слышали, как пришла мать. Бесшумно открылась дверь, и Ваня услышал дорогой голос.
— Ваня… ты?
— Я, мама.
Она быстро подошла к сыну и остановилась. Приход ее был так неожидан, что сначала Ваня растерялся.
Очень сдержанна была Анна Алексеевна, но тут не выдержала. Со стоном она обхватила его шею руками.
— Живой!
Прижимаясь щекой к груди сына, она долго вздрагивала от глухих рыданий.
Обняв мать, Ваня гладил ее рукой по спине, плакал и тихо бормотал:
— Мама… мамочка… мама…
Успокоившись, она села против него на табуретку, и Ваня почувствовал ее шершавую руку на своей щеке.
— Приехал сынок. Цел и невредим? Говори прямо.
— Цел, мамочка. Ни одной царапинки. — И Ваня опять рассказывал о себе, о встрече с отцом, об этих годах, прожитых в разлуке.
Мать слушала, и счастливая улыбка не сходила с ее лица. Когда Ваня кончил говорить, она была не в силах сдержать радости.
— И муж жив, и сын вернулся, — сказала она и опять расплакалась.
— Сколько же я тебя не видела! Мы с дедом верили, что ты вернешься, что отец жив, что всё будет хорошо…
Она гладила сына по щеке и говорила тихим, ласковым голосом:
— Вот теперь опять заживем. А это всё время словно в могиле пролежали.
— Ты бы, Анна, насчет чайку сообразила, — сказал дед. — Парень с дороги, голодный.
— И то верно, — спохватилась мать.
— Я тебе помогу, мама.
— Нечего там помогать! — ревниво удержал дед. — Наговоритесь еще.
Мать ушла в предбанник, оставив дверь открытой. Зажгла коптилку и принялась растапливать плиту. Красные отблески пламени мелькали на радостном лице Анны, но Ваня чуть не ахнул, увидев, как постарела мать. Ваня встал и подошел к открытой двери.
— Ванюшка! — с радостным удивлением воскликнула Анна. — Голубчик ты мой…
— Ну, что там случилось? — нетерпеливо спросил дед.
— Вырос-то как!
— А ты думала он меньше стал?
Смеясь и утирая слезы, Анна хлопотала у плиты.
Чайник закипел. Ваня развязал мешок и выложил продукты.
— Чего это у тебя? — спросил дед.
— Гостинцев вам привез. Чаю, сахару.
— Какого чаю?
Дед был опять полон сил, энергии, интереса ко всему, даже к мелочам.
— Грузинский чай высшего сорта, дедушка, — сказал Ваня. — Две пачечки привез, сто граммов.
— Грузинский чай? Это хорошо. Давно не пил настоящего чайку.
— Колотого сахару немного осталось. Масло в баночке. Здесь крупа в кульке, — продолжал пояснять Ваня, перекладывая продукты на лавку. — В чемодане книг много.
— Почитаешь?
— Конечно, почитаем. Книги всё по садоводству.