Их лица мне хорошо знакомы, но я не помню их.
— Кто вы?
Я верчу головой из стороны в сторону.
— Двадцать шесть справа, одиннадцать слева. К чему бы это?
Я продолжаю полет. Порывы ветра ударяют мне по лицу. Они не пускают меня к грозе.
Я смеюсь, ускоряясь. Ничто не может меня остановить.
Вдруг, на проходе оказывается красивый сероволосый мужчина. Он мешает мне лететь вперед. В попытках его обогнуть, я врезаюсь в стену.
— Может, хватит дурачиться? — спрашивает сероволосый.
— Отойди, не мешай. Меня зовет гроза!
Не знаю почему, но мне нужно попасть туда, иначе…
Я опять взлетаю и парю рядом с незнакомцем.
— Хватит, очнись. — говорит он.
Я открываю глаза, надо мной мелькают лампы. Слышу скрип колес по кафелю. Справа раздается голос.
— Док, она очнулась.
С трудом повернув голову, вижу бледное лицо Алекса.
— Какой странный сон. — шепчу я.
— Том, я не могу разобрать, что она говорит.
Голос Мика звучит где-то сзади. Я пытаюсь приподняться, чтобы посмотреть. Меня удерживают. Поворачиваю голову влево и вижу лицо полковника Харди.
— Командир.
— Тише, молчи.
На мой лоб ложиться рука. Ее прохлада успокаивает. Я закрываю глаза.
— Не давайте ей отключиться. Через две минут будем в операционной.
— Штерн, посмотри на меня.
Я приподнимаю веки. Серые глаза полковника, смотрят на меня в упор.
— Приехали. Вы, откройте двери. — распоряжается все тот же строгий голос. — Перекладываем на стол.
Меня подхватывают руки и поднимают с каталки. Какое-то время, я парю над землей. Потом меня кладут на твердую поверхность.
— Помогите ее перевернуть. Да аккуратнее вы.
Меня опять приподнимают и кладут животом вниз. Лицо не попадает в круглое отверстие посередине. Я ударяюсь носом о край. Но мне не больно, я совсем ничего не чувствую. Слышу голос врача.
— Всем кроме медперсонала, покинуть помещение.
Топот ног, а потом тишина.
Я очнулась в больничной палате. Открыв глаза, увидела над собой серый потолок. Минут пять я разглядывала узоры, переплетающие из оттенков серого, потом попробовала оглядеться.
Справа два пустых кресла со смятыми пледами. Опущенные жалюзи и аппараты искусственного жизнеобеспечения вдоль стены.
Часы показывают полдень.
С трудом повернув голову в другую сторону, я посмотрела в окно.
Огромный дуб, покачивал разлапистыми ветвями, шелестя зеленой листвой. Ветки отбрасывали тень, защищая палату от яркого полуденного солнца. В трансе, я следила за игрой света и тени. Солнечный зайчик, проскользнул в окно и прыгнул на стену.
Последив за ним взглядом, я прикрыла глаза и заснула.
— Мария, просыпайтесь.
Знакомый голос, я открыла глаза. Надо мной склонилось лицо того самого врача, который в свое время лечил мое запястье и треснувшие ребра.
Посветив мне фонариком в глаза, он сказал.
— Регуляция зрачков в норме. Попробуйте пошевелить пальцами правой руки.
Я выполнила его просьбу.
— Хорошо, теперь левой. Отлично. Пальцами обеих ног одновременно.
Сделав все, что он просил, я перевела дыхание. Любое движение, отдавалось неприятным гудением в голове и покалыванием в мышцах.
Врач отошел к входной двери, приоткрыв ее, он обратился к кому-то в коридоре.
— Можете зайти. Только не дольше, чем на пять минут. Стойте, стойте. — замахал он руками. — Не такой же толпой, максимум по трое.
— Док, ты смеешься? Она же не на карантине.
Я услышала возмущенный голос Джоша. Улыбнувшись, я ждала, когда войдут ребята.
Больше не слушая никаких возражений, толпа сознателей смела врача и ворвалась в мою палату. Они выстроились полукругом у моей кровати, нерешительно поглядывая на меня.
Я переводила взгляд от одного лица к другому, задержавшись на полковнике Харди.
— Командир. — прохрипела я, приподнимаясь на локтях.
Голос плохо слушался, в горле пересохло.
Том подошел ко мне и остановился около тумбочки, на которой стоял графин с водой. Наполнив стакан, он поднес его к моим губам. Отпив несколько глотков, я откинулась на подушки. Поясницу дико тянуло. Запустив руки под одеяло, я ощупала левый бок. Кончиками пальцев, почувствовала бугорок.
Проведя верхи и вниз, поняла, что это шрам.
Том уже собирался отойти, когда я схватила его за руку. Мои ослабшие пальцы, едва держались на его запястье.
— Сэр, как хорошо, что Вы вернулись.
— Штерн. — улыбнулся он, погладив меня по голове.
Рука соскользнула вниз и свесилась над кроватью. Аккуратно придерживая ее, Том положил мою руку вдоль тела.
— Побереги силы.
Все это время, ребята молчали.
— Время посещения — истекло. Прошу покинуть палату и в следующий раз, приходить по одному, максимум по трое. Никаких толп, пока я отвечаю за пациентку.
Зашикав на моих товарищей и командира, врач погнал их к выходу. Те даже не пытались сопротивляться.
Выпроводив всех вон, врач подошел ко мне со шприцом в руках. Задрав рукав, он вколол мне содержимое шприца в левое предплечье. Не прошло и минуты, как я опять заснула.
Эпилог
Себастьяна Робертсона, освободили от занимаемой должности, досрочно отправив на пенсию, без возможности восстановления.
Связи экс подполковника, помогли ему избежать наказания.
Теда и Сэма отдали под трибунал, присудив два пожизненных срока.
Всех сотрудников ИСБ, тайно проникших в десятый сектор понизили в должности.
O'Генри, потерял свое место в парламенте. Но он по-прежнему занимает должность главы контрразведки. Именно он, прикрывал Себастьяна Робертсона. Что понадобилось главе контрразведки в секторах ВВС Винсента Харди, не знает даже сам генерал ВВС. Когда-то, он считал его другом. Оказалось, что дед полковника Харди, ошибался.
Винсент Харди, наградил всех сознателей за храбрость. Вручил грамоты и приличные премиальные.
К сожалению, меня не было на торжественном вручении наград, я все еще лежала в госпитале. Мои регалии, принес мне полковник Харди, в сопровождении Мика.
Остальных, дежурный врач, просто отказался пустить. Хотя ребята подняли большой шум. Пришлось их выпроваживать службе безопасности, чтобы не тревожили покой других пациентов.
Особый документ парламента, висит в кабинете Винсента Харди, напоминая о временной потере контроля над десятым сектором. Больше генерал ВВС не допустит такой ошибки. Доступ всем спецслужбам на территорию базы — навсегда закрыт.
Саливана повысили, теперь он подполковник ИСБ.
Редж уволился из А.П.Т.Н. и поступил под командование Тома Харди. Теперь он муштрует сотрудников десятого сектора, вбивая в их головы науку боя и тактической разведки.
Пару раз, он приходил с Агнессой и Сали. Бульдог шумно вздыхал, поглядывая на меня, но от комментариев воздерживался.
Думаю, постаралась Агнесса. Она знала, как меня утомили охи и ахи.
Хатера я не видела, хотя знала, что он вернулся в сектор, вместе с полковником Харди, Миком и генералом ВВС.
После выписки из госпиталя, полковник Харди отправил меня в принудительный отпуск. Чему я, если признаться честно, была очень рада. Два месяца в кругу семьи. Для виду поотказывавшись, я согласилась.
Опираясь на трость, я забросила свои вещи в багажник и, взяв ключи у Агнессы, поехала к родным.
Приходилось часто делать остановки. Мое тело, никак не хотело оправляться от удара ножом.
Я сидела на веранде и покачивалась в кресле-качалке, подставляя лицо солнечному свету. Ветер играл в волосах. На веранде было тихо.
Мама готовила ужин в доме, папа ей помогал. Иногда, из открытого окна второго этажа, раздавался смех Леры.
Оля и Саша ушли на рыбалку. Дедушка поставил себе задачу, наловить два ведра карасей и потребовал помощи от бабушки.