— Орлы и орлицы, — резюмировал брянчанин.
— Не то слово, Алексей Евгенич, — ошарашенно проговорил белорус. — Вот это я понимаю, молодежь! С такой не считаться нельзя! Решено! По прибытии на место постараюсь организовать такое подразделение у себя. Есть несколько парней, что тоже держали оружие. Правда его не очень много, но мы что-нибудь придумаем.
— А у меня молодёжи только на пару взводов, — с сожалением покачал головой Воскобойников. — Потому инструкторов из Тополиновска не прошу.
— А что, у них и инструкторы есть? — снова опешил Ткачук.
— Так точно, тарщ полковник, — кивнул Синицин. — Кстати, сам старший сержант из элиты ЮнАрмии — «бешеный».
— Не понял? — белорус удивлённо посмотрел сначала на Зеленцова, а потом и майора.
— Юрий Зеленцов выходил в составе сорока одного добровольца против пятисот заражённых. Все наши парни и две девушки были привиты и потому не заразились, но это дела не меняет — они покрошили противника в рукопашной схватке. Всех, до единого. У парня, вон, седые виски — отметина после атаки. Я потому и сказал, что они наша смена — с такими я пойду в разведку свободно.
— Да-а-а… такой пример будет весомым для моей молодёжи, — покачал головой белорус. — А нельзя и нам такого инструктором?
— Все вопросы к руководству в Тополиновске, — усмехнулся Синицин.
— А мы его через годок женим! — подмигнул Ткачук. — Наши девчата страсть какие хозяйственные.
— Я женат, товарищ полковник, — улыбнулся Юрий. — Младший сержант Зеленцова!
— Я!
— Выйти из строя!
— Есть! — стоящая в самом начале строя, девушка с короткой стрижкой отделилась от него и строевым шагом дошла до группы старших офицеров.
— Вот, тарщ полковник, моя жена — Татьяна. Командир Первого отделения взвода. Участвовала в зачистке остатков заражённых. На её счету девятнадцать подтверждённых.
Девушка стояла не шелохнувшись. Ткачук подошёл поближе у ней и всмотрелся в обветренное ветром мужественное лицо. Чуть розовый налёт смущения от слова супруга добавил ей немного шарма.
— Охренеть… — только и мог сказать белорус. Он чуть помолчал, собираясь с мыслями. — Не, я в лепёшку расшибусь, но таких выбью себе.
— Нам дано предписание — организовать охрану вашего анклава до особого распоряжения, — козырнул Юрий.
— О! Дзякую! — Ткачук энергично пожал руку юнармейцу. — Точно не откажусь! А то у меня в охране большая часть бабы. Мужиков-то Чума проредила.
— Ладно, парни и девчата намаялись, пусть отдыхают, — решил за всех Воскобойников.
— И то правда! — согласился с ним белорус. — А то мы только лясы точим!
— Майор, собирайте всех людей, прибывших с вами и командуйте на выход с территории вокзала, — отдал распоряжение полковник-брянчанин.
Там же. Двумя часами позже
Восстановленные наспех столовая и две гостиницы рядом с ЖД-узлом успешно приняли гостей. Сразу после ужина полковник-белорус сграбастал для беседы майора, чету Зеленцовых — как главных среди юнармейцев и команду Петра Петровича.
— Ну вот что, товарищи… — он посмотрел оценивающим взглядом собравшихся. — Сразу скажу, что мои люди порядком устали. Помимо боёв, была гонка со смертью — на выживание. Бои только добавили усталости и смертей… Поэтому прошу вас с пониманием отнестись к тому, что часть людей может срываться. Морально. У меня, как я уже говорил, в основном остались женщины. Разного возраста, потерявшие не только мужей, но и семьи, близких. Поймите правильно… — он замялся, стараясь подобрать нужные слова.
— Не вы одни, тарщ полковник, и ваши люди, — сказал Синицин. — Поэтому понимаем, но только пусть не истерят. У нас тоже нервы не железные.
— Это само собой, — кивнул белорус. — Ну и с охраной… я так понимаю, что спецназ доведёт оба состава до Липецка, а останутся с нами молодые десантники, так?
— Так точно, товарищ полковник, — кивнул Зеленцов. — Организуем охрану, поможем собрать трофеи, а потом как решит руководство, — он внимательно посмотрел на полковника.
— Скажи, Юра, честно — вас с женой в Тополиновске что-то держит? Ну, там родня, жильё?
— И то, и другое, тарщ полковник, — кивнул он.
— Ясно… жалко, конечно… я бы тебе пробил звание и прочие привилегии… понимаешь, мне нужен человек… такой, как ты — молодой, но понюхавший пороху. Чтоб на годы, на десятилетия! — он эмоционально сжал кулак и тряхнул им.
— Сколько у вас молодёжи? — спросил Юрий.