Дина весь выходной вечер наливала мне моего любимого чая, от которого я отхлебывала верхний уровень и отставляла в сторону, продолжая тупить взгляд в узор на потолке.
Можно спросить: «Холоднёва, а к чему так убиваться?» И этот вопрос покажется очень логичным даже мне, если бы я прочла его месяца два назад. Может быть, я бы над ним даже посмеялась, вот только сейчас — это не два месяца назад. Сейчас на душе неспокойно и эмоции рвутся из всех щелей.
Сон встретил моё сознание ближе к трём ночи. Всё это время я кочевала от подоконника к своей кровати, иногда тупила мутный от слез взгляд на улицу, но кроме как нарочно целующихся пар и счастливых мамочек ничего не видела. Либо это сознание создавало для себя предпочтительные картинки… Мамочки выглядели необыкновенно. Издалека можно было отличить беременную женщину от не беременной. Их глаза искрились, они были счастливы, поглаживали ещё плоские животики… Происходило ли это всё в три ночи? Ощущение времени помутнело ещё в начале. Но в конечном итоге я поняла, что больше не в силах справиться с собственными мыслями, и через тяжелые ощущения, но всё же погрузилась в сон.
========== Столкновение и взрыв первых комет ==========
Надоедливый будильник звенел уже третий раз, после чего звонко шлепнулся на пол и больше не смел мешать сознанию. Все просмотренные за эту ночь сны были схожей тематики: либо я видела острые черты лица Взводова, либо улыбающегося Морковина.
В комнате появилась голова Дины, которая красилась и собиралась выходить в универ.
— Ну что, проснулась, беспокойная ты моя? — проводя по губам яркой алой помадой, с наивной улыбкой спросила Семенова. Она выглядела превосходно, как и всегда.
— Беспокойная? Ты о чём? — не особо интересуясь вопросом, я дотронулась лохматой головы и, приподнявшись, чуть пошатнулась от легкого головокружения. Глаза неприятно горели после вчерашнего.
Дина склонила голову и беспокойно меня осмотрела с неким сожалением. Я в это время продолжала ничего не понимать.
— Ты всю ночь завывала о своём Взводове… Звала, плакала, прощалась с ним… Расскажешь, наконец, что случилось? И почему он вчера так бешено хлопнул дверью, когда уходил?
Я резко подняла голову к Дине, но скоро отвела стыдливый взгляд к ногам, стараясь побыстрей скрыться в ванной комнате.
— Никакой он больше не «мой»…
Краситься сил не было. Хотя, глянув в зеркало, не помешало бы. Отголоски темных полусфер под глазами, красноватые белки глаз, раздраженные капилляры, искусанные в кровь губы.
Я была похожа на одну из героинь популярные ужастиков из 90-х, которые мучались от преследований маньяков. Я же страдала от преследования своих назойливых мыслей, висящих на плечах тяжелым грузом.
Вова позвонил и сообщил, что ждет меня внизу именно тогда, когда я на пару тройку минут зависла у гладкой стены, на которой производила всю историю своей жизни.
— Рад тебя видеть! — Морковин встретил меня тёплой улыбкой, широкими объятиями и своим стандартным внешним видом: белыми кроссовками, джинсами и майкой с ветровкой. Обвела его фигуру ещё когда спускалась, выглядывая без интереса в окошко.
Я сжалась и приняла его объятия как вынужденную меру, а когда Володя оторвался и взял меня за руку, через пару метров ходьбы я вынула её, даже не соизволя придумать причину. Просто потому что не хотелось. Просто потому, что в голове формировался другой сюжет происходящего.
Всю дорогу парень рассказывал о соревнованиях и о том, как хорошо ему было с родственниками на выходных. Я слушала его через предложение, постоянно теряя нить смысла и, в конце концов, перестала слушать вовсе, разглядывая пятнышко на туфлях. Во рту першило, шею ломило, кости ныли. Нужные сейчас слова пристали к горлу и душа умоляла больше не изнашивать её состояние до крайнего. Погода была единственной подружкой души, поддерживающей её всеми руками и ногами. На небе ни лучика.
— … Но, самое главное! Я придумал кое-какую концепцию бизнеса, который, я уверен, точно взлетит! Вообщем, я уже говор…
— Нам нужно расстаться.
…
Вова остановился и серьезно посмотрел в мои глаза. Его позитивное настроение сменилось на более сдержанное и он отвел взгляд, хмуря брови.
Мы замерли у ворот университета. Мимо проходили студенты и преподаватели, никто особого внимания на нас не обращал. Со стороны могло показаться, что это просто общение двух студентов перед лекциями, но если бы проходящие были в курсе того, что сейчас происходит на самом деле, взглядов бы при удвоилось в несколько раз.
Я замолчала вместе с Морковиным. Всё пыталась отыскать внутри чувства сожаления или стыда за всё, что сделала, но грудь сдавил лишь камень мучительного ожидания. Ожидания ответа.
Вова поднял глаза после нескольких минут, покачал головой и крайне спокойным и собранным голосом начал отвечать.
— Я догадывался о таком развитии событий, но всячески его опровергал… — он прикрыл глаза и помассировал зону между глаз, — Это из-за меня? — его расстроенный взгляд вновь вернулся ко мне.
— Нет, извини пожалуйста, это моя вина… — комочек в горле не давал мне говорить уверенно, отчего казалось, что я вот-вот заплачу.
— Всё в порядке. Алён, это нормально. Я всё принимаю и обиды не держу… — Вова сделал осторожный шаг ближе и коснулся моей щеки, проводя пальцем по коже. Я спешно отступила назад и выдавила еле заметную улыбку, затем кивнула и развернулась, уходя внутрь здания.
Со стороны казалось, что я вот-вот зарыдаю и завою от своих проблем, но как только я миновала дверь университета и вдохнула его запах, душа пнула камень сочувствия и он полетел в пропасть. Дышать стало легче, потому что грудную клетку больше не сдавливал груз сожаления и большой грусти.
До начала первой лекции оставалось минут десять и я решила посидеть пока у окна на подоконнике.
— Ну здравствуй, сердцеедка моя!
Испугавшись, я резко обернулась и сразу же расслабилась, увидев перед собой Семёнову, улыбающуюся мне во все зубы. Я улыбнулась в ответ и раскинула руки чтобы обнять подругу. Та сделала милое личико и крепко прижала к себе, целуя в щеку. Я захихикала, беззлобно ругаясь на девушку за то, что на щеке теперь останется след от помады.
— Я слышала ваш грандиозный диалог. — Дина довольно облизнулась и приподняла брови, — Это было очень смело! Я, конечно, дружу с Морковиным, но бросить его и перестать мучать себя было самым правильным решением.
Я улыбнулась уголками губ и вновь отвернулась к окну, прокручивая наше с Вовой расставание снова. Я действительно уважала Вову за то, что он так адекватно воспринял наш разрыв и не стал устраивать показушных сцен. Мне это было бы ни к чему, да и его дельное равнодушие ну никак не ладится с теми недавними бурными истериками. Значит, его чувства тоже поубавили свой пыл, что, несомненно, только в плюс к расставанию.
— А вот и твой перчик… — голос Дины раздался над ухом, и я, проследив за её взглядом, завороженно замерла.
Там, внизу, к парковочному месту с устрашающим видом подъехал знакомый темный мотоцикл. Остановившись, водитель слез со своего железного коня и уверенной, мужественной и статной походкой двинулся к зданию университета.
Как когда-то, время будто остановилось, и сердце, до этого бившееся по расписанию, резко сжалось, а потом начало бешено качать кровь с невероятной силой и скоростью. Я буквально стала задыхаться, когда увидела лицо Вадима и его выражение. Он был серьезен и задумчив, но выглядел невероятно сексуально и независимо. Закусив губу, на таком дальнем расстоянии сумела уловить его еле заметную морщинку, в которую влюбилась с первой нашей встречи.
Я поежилась на месте, прикрыла глаза, ощущая как внутри растекается мощный поток тепла. Больно закусила губу, чувствуя, что от одного лишь взгляда на парня уже готова получить удовлетворение.