— Послушайте, у нас большая забота… или, вернее, у вас большая проблема. Два человека, которые купили ваше виноградарское хозяйство, мертвы. Одному из них вы угрожали при свидетелях, и в отделе криминалистического учета имеется ваше досье, длинное, как Гаронна.
— Купили… нет, вы только послушайте! Они украли мою землю!
Надя Маджер сидела за портативным компьютером напротив Анжа и записывала его показания.
— Расскажите мне еще раз о вечере семнадцатого июня.
— Это было уже давно, а я не веду записей!
— Придется вам все-таки рассказать мне, откуда это у вас.
Кюш показал книгу в кожаном переплете, помещенную в целлофановый пакет.
— Это мое, фамильная Библия.
— Это не Библия, а молитвенник.
— Ну и что, зачем играть словами!
— Мы не играем, месье Дютур. Вы предстанете перед судом за преднамеренное убийство, и на этот раз выйдете не через год. Почему этот молитвенник оказался у вас в шкафу? Откуда вы его взяли?
— Он принадлежал моей матери.
— Возможно, вы не заметили, но на третьей странице есть слова «Моему верному другу» и подпись монсеньора Леру, архиепископа Бордо. Вы с ним в близких отношениях?
Тем временем в комнату вошел дежурный полицейский в сопровождении Луизы Рапо.
— А-а… здравствуйте, проходите.
Она увидела сидящего на стуле Дютура:
— Что он еще натворил? Твой папа был бы недоволен, увидев, каким ты стал. А ведь в прошлую пятницу я тебя уже отчитывала.
При этих словах механик опустил голову.
— Вот, взгляните.
Взяв молитвенник, капитан протянул его помощнице священников.
— Точно, это тот самый молитвенник. Отец Анисе всегда брал его с собой.
Полицейский искоса взглянул на свою напарницу:
— Это все, что я хотел знать.
— Эй, минуточку, это действительно его книга, но он был уже мертв, я ни в чем не виноват.
Кюш сделал знак Дютуру молчать, провожая старую даму до двери.
— Проводите, пожалуйста, мадам Рапо до дома священника…
Кюш вернулся к столу:
— Анж, вы в тупике, придется сказать нам все, что вы знаете. Суд может учесть это. Через несколько минут мы продолжим допрос.
Дежурный полицейский встал и вышел из комнаты вместе с Анжем Дютуром. Надя и Кюш остались в кабинете одни.
— Босс, а что будем делать с этим?
Надя протянула долговую расписку, находившуюся в молитвеннике священника. На ней стояли подписи Анисе и Кинсли.
— Эта славная бумажка для Клемана.
— Так что с Дютуром?
— Нгуен с Мартеном обследовали сейчас катакомбы…
Они вышли из машины, Нгуен держал Андре за наручники, заставляя его идти вперед. Их забросали вопросами, на которые они не отвечали. Сверкали фотовспышки. Мартен прокладывал путь в толпе.
— Браво, полиция! Я уже вижу завтрашние заголовки в газетах.
Мартен проводил смотрителя винных хранилищ в мэрию.
— Вы не пожелали закрыть лицо, придется брать на себя ответственность до конца.
— А я и беру, мне не в чем себя упрекнуть.
Мартен усадил его в холле, прикрепил наручники к чугунному радиатору. Затем дал инструкции двоим полицейским:
— Никто не должен с ним говорить, и чтобы ни одного журналиста в мэрии. — И повернулся к Андре: — Ну вот, сидите спокойно здесь, мы скоро вернемся.
— А куда мне, по-вашему, идти?
Лейтенанты Мартен и Нгуен вошли в кабинет, где Кюш и Маджер пребывали в раздумье.
— Поздравляю, ребята, неплохая работа! Ну? Как все прошло с Андре?
Нгуен заговорил:
— Он не хотел, чтобы его забирали. Говорил, что боится за мадам де Вомор. Упирался. Пришлось надеть ему наручники.
— Итак, у нас под стражей двое подозреваемых. И теперь надо распутать все это. А времени только до завтрашнего утра…
В двух комнатах туристического филиала допрашивали двух главных подозреваемых. Кюш принялся за Анжа:
— Итак, продолжим… Вы знали о существовании катакомб?
— Разумеется, знал, ведь я здесь родился.
— Уточните.
— Когда я был мальчишкой, мой дед брал меня в подземные переходы, на нашей территории был вход. Он знал их все наизусть. Ведь он входил в подпольную организацию, которая пользовалась ими во время войны. Он был участником Сопротивления. Подпольщики прятались в катакомбах.
— Так.
— С дедом мы находили листовки и даже оружие.
Взяв кадастровую карту, Кюш показал пальцем одно место на ней:
— Это кадастровая карта, здесь — ваш дом, а знаете, что означает красная черта, которая идет от вашего дома?
— Нет.
— Это вход, который ведет прямо в катакомбы.