— Не могли бы вы пройти со мной к моей машине?
— Прямо сейчас?
— Да, мне надо задать вам несколько вопросов.
— Хорошо, иду.
Вместе они обогнули дом и пошли к небольшому фургону, припаркованному возле вышки.
— Это земли месье Шане?
— Да, четыре гектара мерло, два гектара каберне фран.
— Прекрасное владение, ничего не скажешь!
— Профессор очень гордится им, он человек увлеченный. По сути, мы имеем очень маленькую отдачу с гектара, зато получаем качественное вино. Впрочем, в другом своем поместье, рядом с Померолем, он применяет тот же метод, который себя оправдывает.
— Он часто здесь бывает?
— Каждое утро. У него вошло в привычку ходить пешком. А после мы возвращаемся вместе на машине.
— Довольно длинный путь из города сюда.
— Три километра… полезно для здоровья.
— Ладно, входите и присаживайтесь.
Сама Надя устроилась за компьютером.
— Профессор говорил мне о событиях минувшей ночи.
— Вот именно, где вы были вчера вечером около двадцати трех часов?
— Спал в своей комнате.
Надя, получившая диплом по психологии, обладала настоящим даром чувствовать, когда ей пудрили мозги. В эту минуту она почувствовала обман — у нее это что-то вроде второй натуры. Андре не сказал ей правды, и она решила переменить тон.
— Удивительное дело, но этой ночью мы к вам приходили, однако дверь открыл месье Шане, он был очень удивлен тем, что вы не открыли…
— Должно быть, я крепко спал и ничего не слышал.
— Значит, у вас нет никакого алиби…
— И что это доказывает?
— Действительно, ничего не доказывает, но это досадно… К тому же я думаю, что вы мне лжете, месье.
— Можете думать что угодно!
— Прекрасно, как хотите. Капитан Кюш желает вас видеть ровно в шестнадцать часов, и он любит точность.
Маджер пришла в мэрию и застала Мартена, Кюша и дежурного полицейского за оживленным разговором.
— А-а, Надя, ты как раз вовремя. Мартен, скажи ей.
— Твою информацию проверили. Англичанин действительно живет на холме Вайян. В списке де Вомор указан его английский адрес: Соединенное Королевство, Торки, Тор Мохун, пятьдесят три.
— Ну да, потому-то мы и прошли мимо. Возможно, в этом причина возникших у нас вопросов.
— Может, нанести ему коротенький визит, босс?
— Мартен, займись этим.
— Есть, патрон.
— Надя, ты вызвала Андре?
— Да, и могу сказать тебе, что он лжет. Он от нас что-то скрывает.
Кюш протянул Наде конверт, который держал в руках:
— Взгляни на это, и тебе все станет ясно.
Лейтенант с большим интересом принялась изучать содержимое конверта.
— Так, так, на Андре заведено досье.
Внимательно прочитав документ, Надя подняла голову, обращаясь к своему начальнику:
— Участник вооруженного грабежа. Ну и заводила этот тип!
— Главарь, ты хочешь сказать.
— Теперь мне становится понятным его поведение… стреляный воробей…
Кюш ударил кулаком по столу, но скорее удовлетворенно, чем с раздражением:
— Надо добиться от него более убедительных объяснений! Но пока об этом ни слова, задержим его в шестнадцать часов. Есть новости из больниц?
— Ничего, патрон, но мы продолжаем искать.
— Надя, ты встречалась с Памелой?
— Да, к несчастью, тоже ничего определенного, Марьетт сказал два слова, которых она не поняла… Кстати, об убийце… ты уверен, что задел его?
Вопрос едва не обидел Кюша.
— Да, совершенно уверен. Я погнался за ним, сделал, как положено, предупреждение и выстрелил два раза по ногам. Он упал и встал, прихрамывая, — не сумасшедший же я, черт возьми! А кроме того, у нас недостает одной пули!
— Я просто спрашиваю, вот и все.
— Ладно, пойду пока допрошу Блашара. Мартен, не забудь про мистера Кинсли.
— Есть, сэр!
Он вошел в церковь через дверь, расположенную прямо напротив органа, который считается историческим памятником. Инструмент — это творение Габриэля Кавайе-Колля, сына Аристида, знаменитого органного мастера XIX столетия. В третьем ряду он увидел коленопреклоненного мужчину на скамеечке для молитвы. Вид у того был отчаявшийся. Секретарь мэрии Мариус Пульо бормотал нескончаемую молитву. В руках он держал четки из самшита. Слева на плетеном стуле лежало Евангелие. Обернувшись, секретарь увидел у себя за спиной отца Клемана:
— Святой отец, вы можете исповедовать меня?
— Сейчас, сын мой?
— Да, я должен облегчить свою совесть.
— Следуйте за мной.
Священнослужитель торопливо пересек неф, за ним семенил страждущий грешник. Шел тот медленно, тяжело. Огибая орган, священнослужитель намного опередил его. Он остановился и стал ждать отставшего. Втянув голову в плечи, Мариус, казалось, нес на себе все беды мира. Взгляды мужчин встретились: один — ласковый и любящий, другой выражал страх и волнение. Наконец они подошли к исповедальне. Клеману любопытно было узнать тревоги тридцатилетнего мужчины. Вероятно, какая-нибудь сердечная история, в его возрасте это может породить глубокие страдания.