— Добрый день, капитан.
— Добрый день, Клеман.
Викарий не тратил времени на обмен любезностями:
— У меня для вас важная информация.
— Слушаю вас.
— Тьерри, я только что узнал от его преосвященства, что в начале недели прокурор собирается отобрать у вас дело. Чтобы закончить расследование, вы должны действовать быстро.
— Я ожидал этого. Предупрежден — значит вооружен.
— Так оно и есть.
— Спасибо, аббат, полагаю, нелегко вам было поделиться со мной этой информацией.
— Верно, но, в конце-то концов, никто не просил меня не сообщать об этом.
— Я не забуду вашего великодушия. Надо поскорее поймать его… Когда мы увидимся?
— Я в епископстве, вернусь завтра утром к мессе. Жду вас в десять часов в соборе.
— При таком темпе я, пожалуй, кончу тем, что приму монашество.
Промокнувший с головы до ног Кюш вошел в кабинет. Надя в который раз перечитывала протоколы о смерти Анисе и Марьетта.
Сняв куртку, капитан водрузил ее на вешалку:
— Один из моих информаторов только что предупредил меня, что в начале недели у меня заберут дело.
Надя стоически восприняла это сообщение, которое для нее вовсе не стало неожиданностью. Как всегда в критической ситуации, возобладал безусловно оптимистический характер лейтенанта.
— У нас остается два дня, этого достаточно, чтобы разоблачить мерзавца.
Улыбнувшись, Кюш как будто повеселел:
— Хорошо, посмотрим еще раз заключения криминалистов.
В кабинет вошла женщина. Плащ ее промок, воротник поднят. Она смотрела на двоих полицейских сквозь строгие прямоугольные очки с застывшими на них каплями воды.
— Здравствуйте, капитан… Кюш, если не ошибаюсь?
— Да, это я, здравствуйте.
— Мэтр Фужролль, нотариус из Либурна. Вы позволите мне снять плащ?
— Конечно, располагайтесь. Спасибо, что приехали к нам. Я был занят, и мне было трудно добраться до вашей конторы.
В джинсах и белой блузке, эта красивая тридцатилетняя женщина искала глазами, куда бы сесть. Угадав ее желание, капитан пригласил ее занять стул напротив него.
— Так что у нас такого срочного? Вы поставили на ноги все мое начальство.
— Капитан, когда вы услышите то, что я должна вам сказать…
— Слушаю вас.
— Я могу говорить в присутствии мадам?
— Да, простите, я не познакомил вас. Это лейтенант Маджер, моя помощница.
— Добрый день, лейтенант.
— Добрый день, мэтр.
Кюш в нетерпении слегка поторопил нотариуса:
— Перейдем к предмету вашего визита.
— Я пришла… Я исполнительница завещания Марселя Марьетта.
— Да…
— Считаете ли вы смерть месье Марьетта насильственной?
— Это самое малое, что можно сказать!
— Значит, у нас нет разногласий по этому поводу.
— Я не понимаю, к чему вы клоните.
— Месье Марьетт оставил мне письмо с просьбой передать его полиции, если он умрет насильственной смертью, а поскольку вы ведете расследование его убийства…
При этих словах оба полицейских переглянулись, нахмурив брови.
— Простите, он знал, что его собираются убить?
— Надо полагать! Я должна была передать это письмо только в случае насильственной смерти.
Молодая женщина показала полицейскому запечатанное письмо.
— И когда вам было вручено это письмо?
— В две тысячи втором году.
— Спасибо, мэтр. Я…
Видя, что Кюш колеблется, Надя взяла инициативу на себя:
— Спасибо, давайте мы вскроем его.
— Сожалею, но, как исполнительница завещания, я должна сама зачитать документ.
Мэтр Фужролль вскрыла конверт, развернула письмо и начала читать вслух:
— «Я, нижеподписавшийся Марсель Марьетт, в здравом уме и твердой памяти заявляю: если вы читаете это письмо, значит, я мертв. Я принял эту меру предосторожности, так как не имею ни малейшего намерения кончать жизнь самоубийством. Это не в моем характере, и если меня убили, то я хочу, чтобы это преступление не осталось безнаказанным.
Есть только один человек, кто был бы способен оплатить мое убийство или убить меня. Это сенатор Жан Луи Фабр. На протяжении многих лет я покрывал преступления этого человека. Я был верным сообщником всех его действий. Я закрывал глаза, не расследовал убийства ради его успешной политической карьеры и личных амбиций.