То, что на ноже помимо отпечатков пальцев Ярушкина была обнаружена кровь убитого, было немудрено, так как на фотографии отчётливо просматривалось тёмное пятно — нож лежал всего в нескольких метрах от трупа в луже растёкшейся крови. Выходило, что убийца после того, как нанёс свой подлый удар, тут же бросил на землю орудие преступления. Но почему он мог так поступить, почему не унёс с собой такую важную улику, почему хотя бы не стёр отпечатки?
Не успел? Не догадался? Или же убийца совершив столь страшное преступление, просто испытал шок от содеянного…
Если убийцей и впрямь является Ярушкин, он вполне мог просто испугаться — ведь он не матёрый рецедивист и не убийца. Поэтому парень и бросил нож, как нечто мерзкое и страшное, после чего просто убежал. Тогда почему же в показаниях проводивших арест Ярушкина милиционеров говорилось, что в момент задержания форвард «Спартака» был спокоен, сопротивления не оказал и принял свой арест как должное. Смирился, или что?
Отодвинув от себя материалы дела, Зверев закурил, потом позвонил дежурному и распорядился доставить к нему арестованного футболиста.
***
Когда Ярушкина привели в кабинет, Зверев, попыхивая сигаретой, указал парню на стул. Мишка сел и угрюмо уставился на распахнутое окно.
— Курить хочешь? — Павел Васильевич протянул парню пачку.
— Не курю! Я же спортсмен! — Мишка говорил тихо, и в его тоне Зверев не ощущал ни обиды, ни злости. В глазах парня Зверев увидел какую-то безграничную тоску и уныние, обречённого напавшими на него невзгодами человека. Мишка то и дело хрустел костяшками пальцев, сглатывал и ёжился точно от холода; рассеченная нижняя губа и покрытые коркой запёкшейся крови губы делали парня похожим на надутого утёнка.
— Если спортсмен, чего же ведёшь себя так неспортивно?
— Что вы имеете ввиду?
— Ты зачем во время по лицу Зацепину съездил?
Мишка дернулся, и Зверев впервые увидел в глазах парня недобрые огоньки.
— Так вы видели, что он — гад сделал, так мне по щиколотке треснул, что у меня искры посыпались! — Мишка тут же опомнился, и снова поник. — Сейчас вы ещё скажете, что я кроме всего ещё и убил его! Скажете, что это тоже неспортивно.
— Почему тебя Шаманом зовут? — резко сменил тему Зверев.
— Да всё потому же! Из-за характера моего…
— И какой же у тебя характер?
— Вспыльчивый! Это с лёгкой руки Митрофаныча меня «Шаманом» звать стали, — Мишка попытался улыбнуться, но тут же скривился и коснулся пальцами рассечённой губы. — Я тогда помниться тоже по ногам получил и сразу же на обидчика с кулаками полез — только это на тренировке было. Ну Митрофаныч тут же на поле выбежал, оттащил меня и говорит: «Ты чего же это делаешь, дурья башка? Чуть что, сразу в «бу́бен» бьёшь! Ребята наши заржали, и с тех самых пор стал я для всех — Мишка Шаман.
Зверев понимающе кивнул и загасил о пепельницу сигарету, взял из лежавшей перед ним папки листок и прочёл выдержку из Мишкиного дела.
— Михаил Ярушкин… тридцатого года рождения… уроженец города Великие Луки… С детских лет отличался непослушанием и вспыльчивостью Исключён из пионеров за драку… Ого! А в школе-то из-за чего дрался?
— А мало ли из-за чего мальчишки дерутся?
Вспомнив своё шальное детство, детский дом на Интернациональной и постоянные стычки со «старшаками», Зверев невольно улыбнулся. Этот парень чем-то напомнил Звереву его самого. Только Звереву в своё время повезло, а этот парень вскорости может угодить за решётку за убийство. Зверев отложил папку и задал следующий вопрос: