Опинель № 12, углеродистый
Этот был закуплен уже специально, после продолжительного общения с предыдущим. Собственно, хотелось только более длинное лезвие. На фотографиях рядом друг с другом разница между ними не слишком заметна, на самом же деле, в руках 12-й кажется здоровее раза в два, ей богу. Попробуйте в магазине взять их вместе, поймете, о чем я говорю. Толщина клинка, между тем, практически такая же. Рез — как у хорошего пчака, особенно после переточки на чуть меньший угол. Нормальный такой складной кухонник. С собой я этот нож беру, если ожидается много «продуктового» реза. Почему беру именно его, а не простой кухонный нож? Просто я понял, что складной кухонник на пьянке — большое дело. Хороший кухонник из углеродки жаль будет угробить, что вполне возможно, ведь не только я им режу. Складной удобнее везти. Да и самое главное, обычный нескладной нож на столе по соседству со спиртным — лишний шанс случайно порезаться. Это в городе острые кухонники на кухне, тупые столовые на столе. А на пикнике и один чисто продуктовый нож — роскошь. Им и мясо на шашлык разделывается, и хлеб на столе потом режется. Опинель сложил, когда работа закончена — и все целы.
Сталь по ощущениям совершенно такая же, как и на предыдущем, хотя разница во времени покупки — более года. Существенно лучше ведет себя при силовом строгании, ручка заметно толще, никакого стремления к провороту. Правда, за счет большей толщины рукояти и ширины лезвия им не так удобно чистить картошку. Еще момент — выемка на клинке для открывания (совершенно ненужная деталь, кстати) меньше, чем на предыдущем ноже, соответственно, она собирает меньше продуктовой грязи.
Опинель № 8, нержа, рукоять из оливы
Самый молодой из всех моих Опинелей, ему всего около полугода. Покупался как подарок девушке, благо экспериментальным путем мне удалось установить, что ножи именно этой марки особенно нравятся слабому полу. Вот я и выбрал небольшой Опенок из более изящной серии, с красивой деревяшечкой на ручке. Но в последний момент забыл нож дома, и пришлось срочно покупать вместо него еще один букет. Ладно, вижу, неубедительно звучит. Вру, просто оставил ножичек себе, подсознательно. В конце концов, букет в три цены этого Опинеля — тоже неплохо. Это все лирика, главное — нож. Он меня совершенно околдовал.
Лезвие заметно тоньше, чем на «рабочих» Опинелях, всего 1,2 мм! Заполировано в зеркало. Рез волшебный. Рукоять изогнутая, нежно ложится в руку. Рисунок на дереве очень красивый, фотография этого не передает. А еще фотография не в силах передать запах. Да, этот нож пахнет. Обычно когда какой-нибудь нож пахнет — он пахнет неприятно. Ножам, увы, бывает присущ запах остатков продуктов, особенно рыбы или мяса. Но этот нож пахнет очень вкусно — рукоять издает слабый, но устойчивый запах оливы. За полгода он так и не пропал. Ну, казалось бы, — пахнет, и хрен с ним, чего тут такого? Есть много пород дерева, которые приятно пахнут. Но именно этот благородный легкий аромат создает последний штрих в общей картине. Нож радует все без исключения органы чувств — элегантный внешний вид притягивает взор, руки не хотят его выпускать, шипение разрезаемой газеты ласкает найфоманский слух, и тут еще этот запах. Раньше я видел эти ножи не раз — и на фотках, и на прилавках, но только взяв в руки и ощутив тонкий запах, понимаешь всю прелесть этого ножа. Конечно, это приходит не сразу. Нужно принести его домой, не забыв по пути купить хорошего вина и легкой закуски. Отдохните, немного поешьте, но не трогайте нож. Не доставайте его в прихожей или на кухне, испортите волшебство. Опуститесь в удобное кресло, налейте в бокал вина и поставьте рядом тарелочку с кусочком любимого сыра. Попробуйте вино. Лично я люблю не сразу хвататься за стакан, а дать вину подышать минут десять, за это время как раз приходит та степень
расслабленности, которая наилучшим образом соответствует благородному напитку. Можно включить тихую музыку. Вот теперь самое время взять нож в руки. Выньте его из простого картонного футлярчика, в котором он продается, и немедленно отцепите наклейку с рукояти — она не нужна, вы ведь уже и так знаете, из чего она сделана. Откройте нож, поверните кольцо фиксатора. Подержите его в руке, привыкая к плавности рукояти. Пора сделать еще пару глоточков вина и, наконец, пустить нож в дело — отрежьте ломтик сыра. Подцепите его кончиком ножа и отправьте в рот. Не бойтесь, это не проявления дурного тона, вы ведь один, дома еще нет этих надоедливых родственников, вы знакомитесь с новым ножом. То, что в руках у вас еще незнакомый острый нож, заставит подносить его ко рту медленно и аккуратно, сыр по инерции вы тоже будете жевать не спеша, а не так, как это делаете, когда пользуетесь вилкой — со скоростью авиационного пулемета, не чувствуя вкуса каждого кусочка. Прониклись? Не забудьте понюхать нож. Этот запах особенно хорош в сочетании с послевкусием доброго вина и не слишком острого сыра. Если вы курите — обязательно закурите. Нет, конечно, не сигарету, а сигару или верную трубку. Табачный дым больше не позволит наслаждаться запахом оливковой рукояти, зато его полупрозрачные клубы подчеркнут узор ее древесины. Эстетическое удовольствие, надеюсь, будет вами получено. Оно ведь так важно в нашей неспокойной жизни. Хорошо вот так иногда молча посидеть, выпить немного (именно немного!), покрутить в руках простую, но элегантную игрушку?
Впрочем, у меня этот нож будит еще и воспоминания об одной из самый прекрасных стран мира — Франции. В этом ноже она есть, не вся, не полностью, так сказать, лишь фрагментарно. В этом ноже нет шума ее многолюдных южных пляжей, нет воя полицейских сирен с окраин Парижа, нет гула скоростных платных шоссе по четыре полосы в каждую сторону. Зато есть некое спокойствие и размеренность, неброская элегантность. Это нож-воспоминание. Он напоминает мне о тихом шелесте волн под мостом через Рону. Он напоминает о сумерках, медленно обволакивающих прогулочный катер на Сене, краски того заката. Он напоминает мне великолепную архитектуру замка Шамбор, к которой приложил руку великий Леонардо. Он напоминает мне Бордо, Белый Город, бочки знаменитого красного вина, которое до сих пор развозят экипажи, запряженные белыми лошадьми. Он напоминает прохладу и полумрак готических храмов, попадая в которую после июльской жары, волей-неволей опускаешься на старую дубовую скамью и начинаешь любоваться бликами от цветных витражей, спрятанных где-то во взметнувшихся ввысь арках. Напоминает о мрачных стенах Каркасона, которые не смогли разрушить требушеты крестового похода, направленного против катар и альбигойцев. В сущности, именно случайные столкновения с такими удивительно одухотворенными вещами, как например этот маленький ножичек, заставляют нас вспоминать самые светлые и приятные моменты нашей жизни, как их вероятно вспоминал Раймон-Роже Транкавель, наблюдавший за осадой того самого Каркасона с одной из его башен, вертя в руках какую-нибудь безделушку. Не стоит, впрочем, слепо ему подражать, главное знать меру и уметь вовремя остановиться. Как известно, оный Рамон-Роже умер в подвале одной из башен своего замка, вполне вероятно, именно той, с которой он незадолго до этого руководил обороной обреченного города.
У нас все не так печально. Уж простите мне эту бодягу, что я тут развел. У нее была одна цель — дать понять, что этот ножик мне нравится. Конечно, я не ношу его с собой каждый день. Я избалован клипсами, одноруким открыванием и модными сталями. Его клиночек слишком тонок для ковыряния канализационных люков, нержа слишком мягка для выстругивания пресловутых колышков для палатки и костра, рукоятка не позволяет уверенно всадить нож в брюхо ближнего своего в мощном порыве селфдефенса. Я ношу этот нож в театры и кафе, вообще в те места, где для ножа нет много работы, где обыкновенный ЕДК будет «не в кассу». Зато как приятно этим ножом порезать для своей дамы пирожное в ресторанчике, вызвав легкую зависть у тех, кто лишен такой возможности, а также зависть владельцев серейторных эндур и пятидюймовых вояджеров, которые, достав нож, с удивлением наблюдают за тем, как их женщины меняются в лице и прячутся под столик.