Дома я провёл генеральную уборку. Влажную и тщательную. Все пылесборники, вроде ковриков, покрывал и дорожек, собрал, вытрусил и сложил в кладовой. Забил холодильник продуктами, наверное, на месяц хватит. Достал десять банок сгущёного молока. Дефицитный товар. Это для Лоры. Мать в письме писала. Настоятельно советовала сгущёнку. Ещё и укропную водичку приобрёл. Ещё и присыпку детскую. Сухую. Мази разные. Детские. Всё это - от советов старейших. А старших нужно слушать. Купил детскую ванночку. Зачем-то взял горшок для самых маленьких. Понимал, что рано, но захотелось. Очень уж красивый горшок оказался. Белый. Со спинкой. Красной. С ручками. Удобный, наверное. Бывает такое. Вот захотелось мне, и всё - хочу. И самое главное – я достал памперсы. По размеру. Самые маленькие. Для Харькова это была абсолютная новинка. Мы-то выросли на пелёнках, которые нужно было менять по двадцать раз на день. А то и больше. А тут – надел и забыл!
В пятницу я забрал «Запорожца» из гаража Юрия Николаевича. Рассчитался с ним сполна. Он назвал сумму. Я отдал. Не машина – «конёк горбунок». На ум пришло само. Название. Красавец! Пока перегонял «горбунка» с Салтовки к себе, на Новые Дома, понял – машина удалась. На неё многие оборачивались. На светофорах её откровенно рассматривали. И водители, и пешеходы. Да и ехала она резво. Значит, вопрос, как забирать своих из роддома, решился сам собой. Надо же как-то выделиться. Конечно же, на «горбунке». Вот и имя приклеилось. Значит, мальчик. Значит, «горбунок конёк». Переднее пассажирское сиденье я сразу снял. Так будет удобней. Положил его в «Жигули». Пока пусть полежит. Потом прикручу, верну на место. Ладно всё получалось. Настроение последних дней было у меня более чем приподнятое. Оно было шикарное! С утра и до позднего вечера я носился по городу. Из роддома - на строительные объекты. Затем - по магазинам. Снова - в роддом, и опять по объектам. Что-то купить по материалам, довезти, достать. Снабдить необходимым. Дома приготовить еду. Горячую, свежую. Я не любил питаться всухомятку. Я всё успевал. Длинный летний день пролетал на одном дыхании. Утром вздохнул, вечером выдохнул. Вторник, среда, четверг, пятница. Дни пролетали один за одним. Домой я попадал поздно вечером. Принимал душ, ужинал. Десять минут колдовол над своим блокнотом, делал записи. Падал на диван в зале. Едва моя голова касалась подушки, я погружался в глубокий сон. Глубокий и спокойный.
Лора. Моя Лора! Двадцать один год! Нашей совместной жизни - двадцать один год. Нашей семье. Хотя, какая семья без детей! Вот теперь только начался настоящий отсчёт. Начался и пойдёт. Как быстро пролетает время! Какие там шесть или семь дней. Жизнь проносится, только успевай… оглядываться. Успевай запоминать. А всего-то и не запомнишь. Только самое-самое. Значимое. Несколько лет назад я познакомился с Виктором. Виктор! М-да, Виктор. Непростой человек. Сложный. Неоднозначный. Человек настроения. Импульсивный. Амбициозный и тщеславный. И мне приходилось и приходиться иметь с ним отношения. Он был связан с местными депутатами. Тесно связан. Дружбою. Финансовою дружбою. С кем конкретно, что и как - я не вникал, и не хотел вникать. Это его личные дела и связи. Когда он пытался мне что-то рассказывать, я уходил от темы, уводил разговор в другое русло. Я не хотел ничего знать. Я не хотел разрушить то, что было. Именно Виктор все последние годы обеспечивал меня работой. И мне приходилось с ним считаться. С Виктором. Но близко к себе я его не подпускал. В тесную дружбу к нему не лез. Он не знал ничего о моей семье. Не был знаком с Лорой. Не был у меня дома ни разу. Хотя и приглашал меня, нас, на свои семейные посиделки. Он предлагал дружить семьями. Я вежливо отказывался под разными поводами. Не хотелось мне разрушать налаженную схему деловых отношений, сложившихся между нами. У меня была масса примеров, среди своих и чужих, как друзья разваливали общий бизнес. И чем ближе были друзья-товарищи между собой, затаскивая в свои отношения жён, детей, родственников, общих друзей, тем сильнее и с большим треском лопалось их совместное предприятие. Деньги, деньги. Такого сценария я не хотел. Виктор давал мне работу. Забирал свой процент, точнее – свои проценты. Они меня вполне устраивали. Эти проценты. Между нами оставалась определённая дистанция во взаимоотношениях. Оставалось определённое взаимоуважение, хотя внешне мы были очень даже на «ты». Почему я вспомнил о Викторе? Потому что, кроме всего прочего, Виктор был большой любитель женского всего. Женщин он очень любил. Бабник – одним словом. И не один раз он подбивал меня гульнуть с ним и его девицами. За компанию, так сказать. Расслабиться. Взбодриться, как он считал.