Лора медленно ходила у кровати. По ковровой дорожке. Туда, сюда. Два шага в одну сторону. Два шага в другую. Немного согнувшись, она держала обеими руками живот. Поддерживала снизу. Лицо у неё было страдальческим и бледным. Я сел в кровати.
- Что, сильно болит?- я почти проснулся.
- Тянет. Сил нет терпеть. Кричать хочется. Что сидишь? Иди, звони, мне жутко страшно. Всю трясёт, – похоже Лора с трудом сдерживала раздражение. От страха, понятно.
Я встал. Потянулся. Подошёл к жене. Обнял. Прижал легонько к себе. Лора дрожала. Ну да, есть повод волноваться. Ей под сорок. Года уже не совсем родильные. В нашей-то стране, где медицина - ни к чёрту. Да и много чего ещё – ни к чёрту. Лора зрелая и разумная женщина. Умница во многих вопросах. Много чего знает и понимает, но рожает она в первый раз. Так получилось. Точнее сказать, не получилось, раньше у нас не получалось. Никак не выходило с беременностью. Страшно подумать: мы вместе двадцать один год. Двадцать один год! Вдуматься! И только сейчас дожились до ребёночка. Дослужились. Дозаслужились. Добились своего. Или нам просто повезло. Первые годы нашей совместной жизни мы возводили общий семейный наш быт на нужный уровень. На уровень нормальной жизни. Лоре только исполнилось восемнадцать лет. Мне – двадцать один, когда мы поженились. Нам следовало получить образование. Мы его получили. Она - педагогическое. Я – строительное. Нам следовало обустроиться материально. Приобрести, в первую очередь, своё жильё. Мы оба были чужие в этом городе. Приезжие. Мы оба приезжие. Надо было что-то делать! Крутиться. Надо было, и мы делали. Мы потихоньку обустраивались и обживались. Комнатку в коммуналке купили. Потом – однокомнатная квартирка в ближнем пригороде пришлась по карману. В Песочине. Следом – однокомнатная квартира возле станции метро «Комсомольская» на Новых Домах. И вот, наконец – двухкомнатная квартира с хорошим ремонтом и всем необходимым для нормальной жизни, возле Дворца Спорта, тут же, на Новых Домах, в которой мы живём уже одиннадцать лет. И все эти одиннадцать лет мы ждём –не дождёмся своего ребёнка. А он никак не хотел составить нам компанию по жизни. Никак. Никакими методами и способами. До самого последнего времени. И вот наконец-то. Свершилось. Сохранилось. Выходилось. Получилось. Слава тебе… не знаю кому, но слава.
- Один, два, три, четыре, пять. Вышла Лора погулять,- попытался я пошутить. Жену продолжало трясти. Её страх потихоньку передался и мне. Скорее не страх. Тревога.
- Всё, солнышко, бегу. Ты, главное, постарайся успокоиться. Помнишь, на курсах что говорили, что схватки могут очень долго продолжаться. Особенно при первых родах. Так что, в любом случае, дома ты не родишь. Всё. Бегу. Бегу, не смотри так.
Лето. За окном полным ходом цветёт июнь месяц. Красота даже в городе. Листва сочная. Харьков - зелёный город. Шорты, футболка, шлёпанцы. Одна минута. Я уже во дворе. Бедная у нас улица на фонари. Темно. На углу соседней девятиэтажки телефон-автомат. Он единственный на целый жилой квартал. Следующий и ближайший - возле станции метро. Около километра. Там их несколько. Аппаратов. Бежать неохота. Лишь бы этот работал. Снимаю трубку. Гудок. Слава тебе … незнаю кому, но - слава. Набираю: ноль, три. Разговариваю с оператором скорой помощи. Называю адрес: улицу, номер дома, подъезд, номер квартиры, этаж. Записывают фамилию роженицы. Отвечают: ждите. Голос отвечает. Абсолютно безразличный, уставший голос. Я понимаю, что ночь. Я понимаю, что устал человек. Устал оператор на связи. Наверное ж на сутках. Двадцать четыре часа трудно отработать, пусть и на телефоне. Но, всё же, проявите хоть немного участия. Подбодрите, что-ли. Советом успокойте или добрым словом, наконец. Вам ведь звонят не развлечения ради. Проблемы у людей. Но - нет же. Голос сухо советует, чтобы встречали машину у дома, так надёжней. Смотрю на часы. Двадцать минут четвёртого. Сколько ждать? Проходит пять минут. Я не выдерживаю и поднимаюсь на свой третий этаж. Жена, жена. Она одна и ей страшно.