- … You know how the time flies
Only yesterday was the time of our lives
We were born and raised in a summer haze
Bound by the surprise of our glory days…-
… - Ты знаешь, как летит время
Ещё вчера мы были вместе.
Мы родились и выросли в летней дымке,
Внезапно связанные друг с другом
Лучшими днями нашей жизни… -
Я переводил для себя. Сразу. Никогда прежде я не слышал этой песни. Голос дочери звучал громче и выше. Всё сильне и сильней.
… - Ничего страшного, я найду кого-то,
похожего на тебя.
Я желаю тебе только самого лучшего.
Не забывай меня, прошу…
Я помню, как ты сказал:
«Когда живёшь в любви, она иногда ранит тебя».
Я зачарованно слушал. Подошёл отец. Встал рядом. Он молча плакал. В моей голове эхом пульсировали слова из песни – «glory days, glory days…». Игра слов. Для себя я перевёл как – «дни Глории».
Эпизод шестой
Что мне было делать? Моя жена лежала в реанимационном отделении. Она находилась в состоянии комы. То есть была жива, но абсолютно без признаков сознания. Вторые сутки! Вдуматься! Моя Лора! Что я мог сделать, чем помочь?
На все мои вопросы доктор не дал удовлетворительных ответов. Говорил вокруг, да около. Отчего это произошло? Как надолго? Что можно предпринять? Какое лечение или способ выхода из этого состояния? Насколько это бессознательное состояние опасно? Чего мне ожидать? Я засыпал Николая Борисовича вопросами. Ответов не получил.
- Молодой человек! Единственное, что я могу вам сказать в утешение – надейтесь. Мы поддерживаем полную жизнедеятельность организма вашей супруги. Все функции поддерживаем. А вот выйдет ли она из комы и, если выйдет, то как скоро, я вам не могу сказать. Это может произойти и сейчас, в эти самые минуты, а может быть - и через года. Современная медицинская наука только изучает этот патологический феномен, – словно на лекции объяснял мне доктор.
Я просил пустить меня в реанимацию. Просил дать увидеть Лору. На что получил категорический отказ. Нельзя. Никак нельзя было. Сейчас.
- Приезжайте завтра. В это же время. Нам с вами надо будет обсудить кое-какие вопросы. Они очень важны. Финансовые вопросы. Вы понимаете, какие сейчас сложные времена. В том числе для медицины. Особенно для медицины. Если честно: наш перинатальный центр испытывает большие трудности. Ладно, завтра обсудим. Ребёнка привозите обязательно. Его надо регулярно осматривать и подкармливать. Мы вам поможем, - заверил доктор, когда я уже собрался уходить.
- Николай Борисович, а кто кормит мою дочь, если мама без сознания? – мне стало интересно.
- Конечно же, ребёнка кормит не мама. Но у нас для этого есть все условия, не переживайте. Ваша дочь получает полноценное материнское молоко. Донорское, – успокоил меня доктор.
Я вышел из кабинета. Ншан, как всегда, за последние сутки была со мною неразлучна. И, как всегда, в своей корзиночке. Она мирно спала. Лора, Лора! Я был потрясён, как никогда. Я не владел ситуацией. Не мог ничего предпринять. Не мог ничего поменять. Не в моих силах было сделать что-то. Но бездействовать я тоже не мог. Первые минуты мандража уже прошли. Во мне развернулась какая-то решительность. Пусть нервозная. Раздражительная. Неопределённая. Но нельзя же было вот так просто ждать и ничего не делать. Выходя из здания больницы, на первом этаже, я встретил старшую медсестру. Ту самую, что вчера забирала и возвращала мне Ншан. Я заговорил с ней. Познакомился. Попросил. Сбивчиво. Эмоционально. И, о радость! Мне удалось с ней договориться. Надя - звали медсестру. Надежда. Какое символическое имя! В моём случае, в нашем с Лорой, случае - знаковое. Она обещала провести меня в реанимацию к жене. На пять минут. За деньги, конечно. За немалые. Сегодня вечером. После девятнадцати ноль-ноль. Как хорошо, что в нашей стране за взятки можно практически всё решить. Что - с милицией. Что - с судьями. Что - с врачами. Что - с сантехниками. С любыми чиновниками любых инстанций можно договориться, если - с конвертом. Закон законом, но далеко не всё решается по закону. Справедливо решается. Есть ещё понятие – по-человечески. По совести. Хорошо, когда страна живёт по закону, а люди – ещё и по совести. В этом смысле – я за взятки. Поднимаю обе руки.