- Ну что, Сергей. Фронт работы у нас определён. Материал есть в наличии. Вперёд, и с песней. Я постараюсь наведываться каждый день. Но у меня сейчас возникли кое-какие проблемы, поэтому – не могу обещать на все сто процентов. Буду стараться. По ситуации. На тебе теперь вся ответственность. На тебя – вся надежда. Не подведи. Вот тебе немного денег на всякий пожарный. Сам распределяй, как и куда. Для дела. До аванса неделя осталась, так что поднажмите. Хотят хлопцы денег - пусть постараются. Если что – ты знаешь, где меня найти. Заезжай, - мы пожали друг другу руки.
Я помахал рабочим. Не стал их отвлекать. Работают люди, пусть работают. Уложил дочку в корзинку. Аккуратненько опустил. Мы спустились на первый этаж. На выход. Я ещё раз поблагодарил тётю Шуру, и поспешил к машине.
Круглый циферблат на торпеде «Жигулей» показывал начало пятого. События последних часов заняли меня. Рабочие вопросы и забота о ребёнке увлекли и затянули. И только сейчас я понял, как голоден. Страшно голоден. Как-то резко навалилось. Ждать, пока я доеду домой и там отобедаю, слишком долго. Ехать минут сорок, пятьдесят. А то и дольше. Час пик на дорогах. Кушать хотелось сейчас. Внизу, по улице Чернышевского, на площади Поэзии, я знал один хороший магазин. Молочный магазин. Когда-то, в молодости, я подрабатывал в нём грузчиком. Одно лето. Почти два месяца я принимал и разгружал молочку. Был там, в самом магазине, и хлебобулочный отдел. Помню, продавался в том отделе очень вкусный кекс с изюмом. Назывался он «Столичный». Каждый раз на своей смене я покупал по два кекса и съедал их со сметаной. Маленькая стеклянная баночка с фольгированной крышкой. В таких баночках советские люди сдавали анализы в поликлиниках. В такие баночки закрывали особые варенья и всякие вкусности. Тёща моя угощала нас вареньем из цветков одуванчика и перетёртую с сахаром калину. В таких вот самых баночках. Сметана тогда была необыкновенно вкусной. Фольгированную крышечку следовало выдавить лёгким нажатием. И есть сметану маленькой ложечкой, доставая густую, вкусную массу из узкого горлышка. Я ел пальцем. Это сочетание продуктов - кекса с изюмом и сметаны, мне очень нравилось. Как давно это было? Лет двадцать назад. Не меньше. С тех пор мне как-то не доводилось кушать кексы со сметаной. Интересно, как сейчас в том молочном магазине? И есть ли он вообще? От воспоминаний я чуть было не подавился собственной слюной. Поперхнулся. Откашлялся. Нет, Ншан не разбудил. Ребёнок мой крепко спал. Сытый и довольный.
Я направил «Белочку» по Чернышевского к центру города. Мы проехали метров восемьсот. Вот и площадь «Поэзии». Вот и мой магазин, цель поездки. Тот самый магазин. Я припарковал автомобиль. Забрал корзинку. Зашёл в двери. На моё счастье, всё в магазине оказалось без перемен. Разве что, продавщицы другие. Наверное. Да и тех бы я не узнал. Кексы «Столичные» за прозрачной витринкой. В плетёной из лозы корзинке. Кучкой сложены. На вид – те же. Только сметана не в стеклянных баночках, как раньше, а в пластиковых стаканах. Запакованных. Я купил четыре кекса и стаканчик сметаны. Вернулся в машину. Устроился поудобней. Пожелал себе приятного аппетита. Ууф! Какое я получил удовольствие! Прямо помолодел лет на двадцать. Что значит сытый желудок! И жизнь хороша! И жить хорошо!
Стоило ли ехать домой? Через какой-то час с небольшим у нас встреча с мамой. Встреча с Лорой. Я поехал к родильному дому на Шота Руставели.
Когда-то, очень давно, Лора поведала мне одну историю из своей жизни. Была у нас с ней такая, своего рода, игра - развлечение по душам. Летними тёплыми вечерами, на нашей даче, когда мы приезжали одни, без друзей. Или холодными зимними ночами, у себя в уютной квартирке, обычно с субботы на воскресенье. Мы устраивались поудобней и рассказывали друг другу, по очереди, разные истории из своей жизни. Сокровенные истории. Очень личные. Я бы сказал – очень интимные. А кого нам было стесняться? Если мы открыты друг другу, если мы полностью доверяем один одному, какие могут быть скелеты в шкафах? Наоборот. Если и были, мы их доставали оттуда. Раскрываясь друг перед другом, вынося на поверхность глубоко спрятанные в нас переживания и затаённые, может быть, обиды - мы словно рассматривали свои истории и связанные с ними проблемы при дневном свете. При ярком освещении. И оттого нам самим становились понятны наши скрытые комплексы. Детские обиды. Страхи. Невыраженные желания. И много чего ещё.