- Наша с тобой? – спросила Лора. Она говорила спокойно и расслабленно. У меня возникло такое чувство, будто Лора сама не поняла, что с ней произошло. Ночь проспала и, как ни в чём не бывало - проснулась.
- Вам её сегодня принесут. Ребёнок в детском отделении под присмотром, – за меня ответил Николай Борисович. Он все ещё стоял в дверях палаты. Наблюдал. Я немного пришёл в себя. Посмотрел на женщин, соседок Лоры.
- Здравствуйте, девушки! Извините, что сразу не поздоровался. Смущён.
Мамочки заулыбались. Промолчали. Я посмотрел на Николая Борисовича. Доктор кивнул мне и напомнил:
- Завтра. Всё будет завтра. Повидались, вот и хорошо. Пойдёмте. Самое страшное уже позади. Нам пора.
Я поцеловал Лору в лоб. Потом в щёку. Обнял. Замер. Она сказала, поглаживая меня по спине:
- Иди, иди. Здесь не положено находиться. Это я! Я! Никуда больше не денусь. Не переживай,– она читала мои мысли. Как всегда.
- У нас с дочурой всё хорошо, но без тебя было плохо, – зачем-то проговорил я ей на ухо. - Малышка - прелесть! Ждём тебя. До завтра, любимая.
Мне столько всего хотелось ей сказать. Выразить свои чувства. В сотый раз признаться в любви. Но не здесь. Не при свидетелях. Ладно. Пусть. Завтра, так завтра. Дома. Спокойно. Завтра я смогу насладиться вполне. Теперь же можно немного расслабиться. Действительно - самое страшное позади. Ой ли!
Я ехал по проспекту Гагарина в сторону аэропорта. Не спеша. В плотном потоке машин. Вот теперь я был спокоен. Лора здесь. Ншан с ней. Родители сегодня прилетают. Ну и пусть прилетают, не стану отменять. Да и поздно уже что-либо менять. Пусть будет как будет. Погостят у нас с недельку. Приятные семейные хлопоты. Переживём. Отныне мы вместе. Большая семья! Зимой вызову тёщу. После огородов. Надо же ей познакомится с внучкой. Зимой. Да, к новогодним праздникам. Так и сделаю. Как хорошо! Как гармонично стало на душе!
Я проехал метро «Гагарина». Далее следовал перекрёсток с улицей Кирова. Вспомнилось неожиданно. Всплыло в памяти. Вдруг. В конце августа восемьдесят девятого года мы отдыхали по путёвке в Затоке. Под Одессой. На базе отдыха «Харьков». У нас - свой летний домик на два входа. На две комнаты. На три кровати. Кухонька-веранда. Холодильник. Свой санузел. Мангал у входа. Беседка. Скамейка. Сосны. Вторая половина домика пустовала. Соседей себе мы так и не дождались. Отдыхали одни в доме. Песочный пляж со всеми делами: пластмассовые лежаки, солнечные зонтики, мороженое, варёная кукурузу, морепродукты, обезьянка с попугаем и фотографом. Немноголюдно было на базе. Тихо и спокойно. Солнечная погода стояла все три недели. Хорошая кухня в новой столовой. На первом этаже зал приёма пищи. На втором – кафе-бар. Уютный кинозал, где каждый вечер мы смотрели модные тогда и во многом - в диковинку, голливудские фильмы. Поездка в Белгород-Днестровский, осмотр достопримечательностей. Автобусная экскурсия по Молдавии: Тирасполь, Бендеры, Кишинёв. В солнечной столице республики мы обнаружили редкие книги в обычном книжном магазине. О чудо! То, что в Харькове можно было достать по талонам за макулатуру, по очереди, либо – на толкучке за немалые деньги, в Кишинёве просто продавалось. Без всякого. По самым обычным для книг ценам. Рубль восемьдесять. Два пятьдесят. Девяносто две копейки. И – в подобном духе. И это - за Дюма, за Голсуорси, за Уиндема, за Беляева, за Булгакова. Тогда мы с Лорой просто ошалели! На все деньги, что были у нас с собой, мы накупили книг. Десятка три. Полную сумку. Тяжеленную. Это был наш боевой трофей из союзной ещё тогда Молдавии.
Я проезжал район мясокомбината с его извечным особым запахом. Хороший получился тогда отпуск. Спокойный. Интересный. Мне вспомнилось последнее утро перед отъездом домой. В родной Харьков. Ночь мы провели в кафе-баре в шумной и весёлой компании земляков-харьковчан. Отдохнуть и поспать нам не дали. Как можно! Прощание с Затокой! Рано утром мы убежали от всех, тихонько. Вышли на пляж. Никого. Мы были одни. Уже рассвело - серым и без красок. Чувствовалась прохлада и сырость. Зато какой воздух! Мы сели на песок. Я обнял Лору. Прижал к себе. Так мы просидели некоторое время. Молча, не сговариваясь, в ожидании восхода солнца. Синий небосвод на востоке светлел на глазах. Быстро, как при ускоренном просмотре видеомагнитофона. Скоро морской горизонт окрасился в ярко-розовый цвет. Ленивый плеск волн. Резкие крики чаек. Вот-вот выглянет солнечный горб. Вдали нарисовался контур морского судна. Совсем крохотный. Игрушечный. Мы сидели обнявшись и ждали.