– Ну, ну, ну… – он завертелся в поисках телефона. Позвонить соседу Саше, пусть тот не поймёт, о чём говорит Ренат, но что-то неладное он учует. Может, вызовет кого-нибудь.
Телефон, как и всегда, лежал на тумбочке у окна. Но до окна ещё надо добраться. Ренат взялся левой рукой за шкаф, стоящий у стены, и со всей силы рванул здоровой ногой. Подняться у него получилось, однако надо ещё дойти. Не дойти, а допрыгать, подумал он. Расстояние небольшое, хватит всего одного рывка, а там уже можно и дотянуться, даже если упадёт.
«Раз-два-три!»
– Ну-ну-ну!
Со стороны это походило не на прыжок, а будто он поскользнулся и со всей силы рухнул, вытянув руку вперёд, точно статуя Свободы.
– Ну-у-у, – застонал он.
Приземление вышло жёстче, чем в больнице. На этот раз удар звучал эхом в левом бедре, вколачиваясь всё глубже и глубже. Он приподнялся на здоровой руке, попытался повернуться набок, но здоровая нога от любого движения протестовала сверлящей болью, и Ренат остался лежать на животе. Он потянулся к телефону на тумбочке, пару раз хватанул его кончиками пальцев, но нормальный захват никак не давался. Подвинувшись с помощью одной руки, он всё же дотянулся. Чёрный экран никак не загорался.
– Ну! – выругался он на разряженный телефон. От злости Ренат швырнул устройство в коридор.
Телевизор замолк. Скрипнуло кресло.
– Ренат? Это ты шумишь?
– Ну!
Ренат пополз в сторону кровати, почти полностью подтаскивая себя одной рукой. Лишь чуть-чуть удавалось толкнуться с помощью ещё недавно здоровой ноги. Когда он был близок к кровати, вошла Лена.
– Господи, ты чего на полу? Опять напился?
– Ну!
– Давай… давай я помогу…
Кое-как она затащила Рената на кровать. О том, что у него был инсульт Лена успела позабыть, о том, что его привезли каких-то тридцать минут назад – тоже.
– Опять боевых друзей вспоминал? – спросила она снисходительно.
Ренат молча смотрел на неё, стараясь понять, где она сейчас. Здесь и сейчас или где-нибудь в прошлом?
– Диму хоть помянул?
Кажется, началось просветление. Она снова помнит, что её муж умер. Это хороший знак. Может скоро она сообразит, что с Ренатом что-то не так.
– Пойду, сделаю тебе завтрак, – сказала она с печальной улыбкой и вышла из спальни.
Ренат чуть приспустил штаны. Бедро отекло. В том месте, где кость находится ближе всего к коже натекло широкое алое пятно. Боль непрерывно дёргала мышцы внутри ноги. Кажется, перелом.
Тут на кухне запищал холодильник. Он вспомнил, как тогда утром Лена стояла перед открытой дверью и бездумно глядела на продукты. Видимо, то же самое повторилось. Спустя минуту писк пропал – либо она закрыла дверь, либо система предупреждения не может работать вечно. Вновь послышались шаги в коридоре, затем скрипнуло кресло и включился телевизор. «Никто в целом мире не знает, что с этим делать! Я как эксперт говорю…»
Человек живёт без воды три дня, думал Ренат. В лучшем случае – пять. Он попал в больницу четыре дня назад – двадцать первого. Дочь Лены – Оля – должна приехать тридцать первого. Получились те же пять дней, что человек может протянуть без воды. Ренат попытался согнуть левую ногу, но боль, будто сторожевая собака охраняла покой ноги. Лишь пальцы шевелились безболезненно, да что в них толку.
– НУ! НУ! НУ-У-У! – стал звать он.
Телевизор зазвучал громче:
«Таким образом мы будем завершать наш проект…»
«Есть ли шанс, что вы вернётесь?»
«Абсолютно никакого. Понимаете… внутренний климат совсем не благоприятный для подобного…»
– Ну… – тихо сказал Ренат, заплакав впервые за долгое время, – ну...
Конец