– Не зря же говорят, когда татарин родился… – начала Оля, но Ренат не дослушал. Он вдавил большой палец в кнопку сброса звонка, затем ударил телефонной трубкой об стол так, что внутри что-то громко брякнуло.
– Ди-и-им, – послышался голос из другой комнаты, – что там случилось?
– Ничего… – сказал Ренат, а затем тихо добавил. – У Димы уже случилось всё, что можно.
Недавно появилась новая проблема: тотальная невнимательность. Лена могла выйти на улицу в домашнем халате, могла зубной щёткой пойти чистить обувь Рената, как-то раз она поставила сковороду с маслом на раскалённую плиту, а сама ушла на балкон – послушать, как свистят стрижи. Теперь вот потеря навыков. Несколько дней назад Лена перестала готовить. Вот так стояла по несколько минут то перед холодильником, то перед плитой, затем, будто робот, молча поворачивалась и шла в гостиную смотреть пресловутые новости.
– Что-то не получается… – сказала она.
– Ладно, смотри свой телевизор. Я сам…
Лена виновато улыбнулась и прошла в гостиную. Скрипнуло кресло, включился телевизор.
«Каждое утро я начинаю с кашей…»
Ренат вышел на балкон, бездумно выкурил две сигареты подряд, после чего вернулся на кухню и приготовил завтрак.
– Лена! Иди есть!
Телевизор замолчал. Скрипнуло кресло. Лена снова зашла на кухню.
– Ты приготовил поесть? Это очень мило, Ренат.
– Как ты сказала?
– Сказала, это очень мило.
– Нет. Как ты меня назвала?
– Ренат. Это же твоё имя, забыл? – весело спросила Лена.
– Последнее время я его редко слышу.
На миг Ренату показалось, что всё ещё может образумиться.
– Приятного аппетита, – сказал он, указывая на тарелку с едой.
– И тебе, – сказал она, подвинула поближе стакан с чаем, затем открыла сахарницу и начала сыпать в чай ложку за ложкой.
– Ничего не слипнется, Лен? – спросил Ренат, когда в чае утонула четвёртая ложка. – Лена. Ле-е-ен. Лена! – крикнул он и схватил её за руку, не дав седьмой ложке опуститься в стакан.
– Что случилось? – непонимающе спросила та.
– Ничего такого, просто ты решила, что для полного счастья тебе не хватает диабета.
– О чём ты говоришь, Ренат? Какой ещё диабет?
Тут Лена увидела ещё не растворившуюся горку на дне стакана.
– Зачем мне столько сахара, Ренат?
– Себя проси.
– Это я насыпала? Я не помню… разве я могла столько насыпать? – снова растерянный взгляд, снова сдвинутые брови.
Ренат тяжело вздохнул.
– Ничего, давай я налью новый стакан.
После завтрака Ренат зашёл за соседом – тем самым ветераном чеченских войн. Вместе они вышли на улицу и сели на лавку в кленовой тени, подальше от детской площадки.
– Всё только хуже становится, Саша, – начал Ренат.
– А к врачу ты её не водил?
– Да я раз десять заводил с ней этот разговор.
– И?
– Отказывается. Как пластинку заело: «Сколько Бог даст, столько и проживу» или «нечего мне старухе там делать».
– Да разве же она старуха?
– Вот и я так говорю. А она отмахивается. И насильно тоже не потащишь.
– Можно вызвать на дом.
– Звонил. Говорят, надо обращаться к участковому в поликлинику. По такому поводу не ездят.
– А что дочь?
– Дочь мать видит только через экран телефона, да и то сама трещит, а матери слова не даёт. Та только угукает да агакает. Где там разберёшь, что у матери с головой беда?
Пару мгновений помолчали.
– Курить будешь? – предложил Ренат, протягивая открытую пачку.
– Нет, пытаюсь бросить.
– Это правильно. Я закурю?
Александр протянул раскрытую ладонь, как бы говоря «ни в чём себе не отказывай». Пока Ренат курил мимо промчалась толпа местных ребят с игрушечным оружием. Мужчины проследили за ними: Александр с тоскливой улыбкой, ведь вспомнил о своих детях, которые давно выросли и разъехались по городам побольше; Ренат – с хмурым сожалением, ведь своих детей он так и не завёл.
– Я тут вспомнил… – заговорил Александр, – она ведь ко мне заходила. Лена.
– Когда?
– Недели полторы назад. Я тогда сразу и не понял, что она, ну… – Александр замешкался, подбирая слова.
– Не в себе, – подсказал Ренат.
– Не знаю, как сказать. Вела она себя вполне обычно, только вот…
– Опять назвала тебя Ренатом?
– Не только. Она вообще решила, что живёт со мной. Позвонила в дверь. Я открыл, думал, может что случилось. Она прошла в квартиру и стала разглядывать стены, потолок. Я подумал, может у вас с потолка бежит, и она решила проверить, как у меня. А она пошла в гостиную, села на мой диван и спросила, где пульт.