«Горит зелёный сигнал светофора. Переход проспекта Энгельса разрешён»
Машина спецсвязи замерла на перекрёстке, откуда виднелся его дом. Осталось всего несколько минут.
Молодой сотрудник обернулся назад.
– Почти прибыли, – он улыбнулся.
– Ну, – угрюмо ответил Ренат и отвернулся к окну. Через дорогу находился магазин «Виктория». Продавщица стояла в дверном проёме и болтала по телефону. Сбоку от крыльца, укрывшись тенью от козырька магазина, сладко дремал бездомный.
Машина свернула во двор. По площадке, как всегда, бегали мальчишки с цветными пистолетами, обмениваясь криками: «УБИТ!», «САМ УБИТ!», «Я ПЕРВЫЙ ПОПАЛ!», «НЕТ, Я!», «ГОЛВКА ОТ…».
Мужики в машине посмеялись.
– Во дают, да? – молодой вновь повернулся к Ренату.
– Ну.
Остановились у подъезда. Молодой достал документ и стал водить пальцем по строчкам.
– Так, третий подъезд, четвёртый этаж. Квартира… сорок два. Дома- то есть кто-то?
– Ну.
Рената выкатили из машины и подвезли к двери в подъезд. Старший набрал номер на домофоне. Гудки звучали около минуты, затем звонок сбросился.
– Так, и что делать?
Ренат пошарил здоровой рукой по штанам. Ключи так и лежали в левом кармане. Он протянул связку с кнопкой от домофона.
– Сим-сим, откройся, – сказал молодой и дверь поддалась.
– А где лифт? – спросил старший, когда зашли в подъезд.
– Ну, – ответил Ренат, пожав плечами.
– Твою же мать, а…
– Я спереди, ты сзади, – скомандовал старший.
Обматерив каждый узкий лестничный пролёт, они забрались на четвёртый этаж.
– Вот, сорок вторая, – молодой нажал на дверной звонок.
За дверью механически заверещала птица. Немного подождав, молодой нажал ещё раз. Наконец, послышались шаги.
– Кто там?
– Добрый день. «Спецтранспорт». Мы привезли Рахматулина Рената Камильевича.
– Рената? – переспросили за дверью.
– Рахматулина Рената Камильевича, так точно…
Из-за двери донеслось растерянное «О, Господи!», забренчали замки, но тут же умолкли.
– Минутку, накину что-нибудь! Минутку.
– Будто бы и не сильно ждут, а? – спросил старший, тронув Рената за плечо.
– Ну…
Через минуту замки снова заговорили скрежетом. Дверь открылась, на пороге возникла растрёпанная Лена. Поверх одного халата она надела второй – швами наружу. Из-за шеи выглядывала выцветшая бирка. Она растеряно смотрела то на мужчин, то на Рената.
– Что случилось? – спросила она, наморщив лоб.
– Инсульт, думаю, – пожал плечами молодой, – вот выписка, тут и написано. О-эн-эм-ка, – прочитал он, – ну, да. Так врачи шифруют инсульт.
– Инсульт? – повторила Лена, совсем не понимая, что происходит.
– Так мы завозим? – спросил старший, нервно стуча жёлтыми ногтями по пластиковому ребру в спинке кресла.
– Да, да, конечно… Правда я тут совсем одна…
Мужчины закатили коляску в коридор.
– Куда его?
– Куда? – повторила Лена за ними. – Да, давайте в спальню. Вот сюда.
– На эту? – указал младший на кровать.
– Наверное... Господи, да как же так-то?
Рената пересадили на кровать. Мужики сунули какую-то бумажку Лене, и та расписалась. Вновь затрещали дверные замки. Лена вошла в спальню и села на стул напротив кровати. Совершенно потерянная она смотрела на Рената, стараясь собрать воедино случившееся.
– Инсульт?
– Ну.
– Выглядишь не очень, – сказала она с сожалением.
Ренат посмотрел на её грязные волосы, немытые вот уже третий день, на кусочки еды на халате. На разные носки на ногах. В области груди темнело влажное пятно.
– Ну, – сказал он.
– Ничего, Дима скоро придёт с работы и разберётся. У него много знакомых. – Она подошла к Ренату и погладила того по плечу. – Он сможет помочь.
Лена вышла из комнаты. Пару мгновений спустя скрипнуло кресло в гостиной, заговорил телевизор: «Геополитически выгодно сотрудничать с такими странами как…»
Ренат стал судорожно думать: как выбраться из ситуации, когда тебя держит в заложниках не только тело, но и женщина, к которой разум наведывается всё реже?