— Что случилось?! — сразу рявкнула она — Заболела?
— Нет, все в порядке — заблеяла я — просто долго не говорила, вот голос и охрип. Что случилось? Почему звонишь?
На мою отговорку Волков криво усмехнулся и попытался расслабиться.
Ну… Я так думаю.
Он медленно осел на стол, все так же не разрывая зрительного контакта со мной, скрестил руки на груди. Поза выглядела спокойной, уверенной и мирной. Но глазенки все ещё горели.
— Хотела попросить купить по дороге домой молока… — протянула мама в трубку — и зефирчика, а то что-то в последнее время тянет на сладкое… — Ладно куплю. — Зачем-то кивнула — Ещё что-то? — Нет — обрадовалась маменька — Удачно добраться домой! Люблю, доча!
Я медленно опустила руку с телефоном. Волков все так же пристально наблюдал за мной. Только выражение лица приобрело вид задумчивый и томительный. Знаете так выглядит актеры на экране, которые типа грустно-романтично-задумчивые. Это когда они о горькой судьбинушке любимого человека или своей, не суть, но главное о чем-то задумались.
— Ты знаешь… — вдруг проникновенно начал он — ты очень красивая. Наглой, бесшабашной, но такой трепетной красотой. Тебе и свернуть шею охота и в то же время бережливо держать под мышкой. Чтоб чуть что и сразу за спину. Ну или… Придушить.
И бровки поднял. Развивать тему насчёт моей красоты и его соображений я не рискнула. Кажется мое чувство самосохранения все-таки существует и меня оберегает.
— Что? — удивился он, язвительная тварь — Даже возмутиться не собираешься?
— Ты обещал, мне рассказать — оборвала я серьезно. Вот совсем не хотелось и дальше слушать его.
— Расскажу — согласился он и лукаво сузил глаза — Если поужинаешь со мной.
Кабздец.
Серия 9
— Зайцева! — в бешенстве рявкают где-то позади — Зайцева, верни, что взяла!
Я отчаянно заработала ручками пытаясь выпутаться из кабельной ловушки. И откуда столько проводов в коридоре этого чертова клуба?!
— Ну, погоди, Зайцева! Поймаю и шею нахрен откручу! Достала!
Последнее он прокричал особенно зло. Захотелось скукожиться. Ручки задрожали. Вспомнилась ночь в клубе. А ведь действительно открутит шею. И пискнуть не успею. А потом, к какому то Макару вспомнилась ещё его глаза, тогда, у моего стола. Опасные, но такие красивые и манящие.
Дура я!
Он меня ща убьет, а я о его глазках думаю! Дернула сильнее и когда открылся более-менее большой проход, сунула туда голову, подтянулась в попытке перелезть и взвизгнула, ощутив руки на своей талии. Меня вытащили обратно и заткнули рот ладонью. Знакомый запах заставил меня испуганно застыть на секунду.
Волков.
Меня охватила паника и я попыталась вырваться, но он прижал покрепче и зло прошептал. Снова в ухо.
Ушной шепчущий маньяк!
— Дернешься и действительно откручу шею.
Я впечатлилась тоном и покорно застыла.
— О, чувство самосохранения все-таки у тебя есть? — язвительно спросил он, волоча меня обратно. — Чет она у тебя совсем безответственная. Слишком редко объявляется. Ну ничего. Перевоспитаем.
Последнее слово этот мужлан сказал уж совсем кровожадно и… Томно. Меня бросило в жар. Здравомыслие орало, что тут нечистым пахнет, потому, как так реагировать на мужчину, который, как видите, угрожает убиением меня, не здраво, но, падло-любопытство застыло кошкой в ожидании ласки.
Тьфу ты. Хуевое сравнение, но другое пока в голову не приходит.
Пока я разрывалась между своими чувствами, шкаф, вернулся в комнату, откуда я и сбежала с документами, поставил меня на пол. Все так же держа меня за руку, отошёл не намного, отвернулся, копаясь в полках своего стола, а когда обернулся я увидела веревки. Мои глаза округлились сами собой. Я в возмущении выдохнула, а он даже бровью не повел и все-таки, тварь, завязал мне руки!
— Твою мать, Волков!
И, о мой бог, получила шлепок по губам!
Не сильно и совсем не больно, но… Как же это обидно!
Я вызверилась. Изо всех сил оттолкнула его и пнула. Попала куда-то в голень. Обида не отпустила.
— Твою мать, твою мать, твою мать! — орала я, а когда тот попытался сделать ко мне шаг, завизжали и замахала руками. Только это меня, ожидаемо, не спасло. Волков в один миг оказался передо мной и зажал меня к стене всем телом.
— Зайка — почти нежно прохрипел он — перестань меня бесить и выслушай. Тут он положил свою ладонь мне на шею и погладил большим пальцем линию подбородка. — Во первых, документ, что ты украла гостайна, который может сделать тебя мишенью номер один для спецслужб. А во вторых, узнай кто наш с тобой разговор, начнётся охота на невинных людей. Ты ведь не хочешь из-за своей журналистского тщеславия потом всю жизнь страдать от угрызений совести штуки?