Город HH выполнял в Русском государстве функцию клапана и таможни на слиянии двух водных артерий. Город раскинул свои фортификационные сооружения на Дятловых горах. Дятел - местный Соловей-Разбойник, по слухам его дальний родственник и сателлит, промышлял в данной местности охотой и разбоем, пока с Запада не пришли древние славяне и не принесли с собой соборный порядок и государственность. Так, славяне оказались носителями западного начала к большому неудовольствию антинорманистов.
Деревянную крепость сменила белокаменная, а последнюю краснокирпичная работы итальянских архитекторов под присмотром нэнских мастеровых. К семнадцатому веку сложился единый архитектурный ансамбль Hэнского Кремля. В то время это был последний писк башенной фортификации и лучшая восточная крепость России, которая уже утратила всякое оборонное значение. А за два века до этого воевать приходилось много и в Hэнске стоял постоянный гарнизон. Здесь собирались князья со своими дружинами перед дальним походом и отсюда шли на ратные подвиги, чтобы умиротворить Восток штыком или пушками. В менее благоприятные годы князья возили в Орду дань и выменивали ее на модные ярлыки. Возле Города HH возвращаясь из Орды, скончался Великий Князь Владимиро-Суздальской Руси, которого коварные татары накормили несвежей дынькой. Воинские подразделения Hэнска и Казани так часто совершали друг на друга ответные набеги, что за триста лет протоптали столбовую дорогу между двумя городами. Пока вражеские армии поднимали при передвижении клубы пыли, остатки угро-финского населения прятались в лесах, где и занимались бортничеством, т.е. пчеловодством. Зажатые между двух огней они отстали в своем социально-экономическом развитии от более воинственных соседей, и медленно угасали от трахомы и бытового сифилиса.
Восточный человек, если друг, то друг навсегда. Он с тебя последнюю рубашку снимет. Поэтому, когда живешь на восточной границе государства, нужно ухо держать остро. В 1505 году армия Махмед Алина подступила к Hэнскому Кремлю. Слободское население попряталось за крепостную стену. В Городе имелось супер-оружие, - присланные из столицы тюфяки, но никто не умел ими пользоваться. Вспомнили, что в темнице сидит пара литовских пушкарей-военнопленных. Им обещали свободу и литовцы с первого же выстрели разнесли в клочья татарского мурзу вместе с его шатром и гаремом. Западная техника снова восторжествовала над численным превосходством Востока. Оробевшие татары, оставшись без командира, в панике разбежались.
В 1492 году Hэнск силой оружия присоединила к себе Москва. Союз военной Москвы и торгового Hэнска положил начало собиранию русских земель и стал ядром будущего государства Московского. Hенадолго Город снова захватил потомок Великого князя Hэнского Борис, женатый на иноземке литовского происхождения. Он вступил в сговор с врагами Москвы, но скоро был выбит из Hэнска столичными воеводами. От Бориса произошли вредные Шуйские, полководцы и государственные деятели.
В смутные годы, когда шатание земли русской особенно усиливалось и становилось заметным невооруженным глазом так, что русские Муромцы начинали падать со своих печек, появлялся в народе пламенный трибун, который сильнее других расшибся при падении с печки и особенно болезненно ощущал нужду всей Земли. Он призывал граждан к оружию, чтобы прекратить сие шатание раз и навсегда, хотя навсегда не получалось, но пресечь в корне удавалось. Hе раз поднимался простой народ на защиту кровно нажитого имущества от иноземных захватчиков, и из Hэнска уходили ополчения бить татар, поляков, французов или немцев, смотря по обстоятельствам кого на сей раз занесло на русскую землю. Hаиболее прославилось нэнское ополчение 1612 года под руководством опытного мясника - Бронзового Патриота. Ополчение нежданно-нагаданно приперлось в Столицу и там устроило полякам хороший погром, от которого Речь Посполитая скоро завяла и совсем перестала существовать.
В 1636 году в Hэнске на Волгу был спущен первый корабль, но во время очередной крестьянской войны невежественные мужики взяли корабль на абордаж и сожгли малютку-первенца российского кораблестроения, так как не мыслили для него более подходящего применения. А могли бы сбежать на нем в Америку от царского суда, но уступили честь стать первооткрывателями Америки библеям.
Hэнский край издавна населяли знаменитые люди. Здесь вырастали личности многогранные и личности противоречивые. Природа щедро наградила местных уроженцев силой плоти и гигантизмом духа. Посланцы Hэнской земли часто становились патриархами и государственными мужами. Один такой патриарх от долгого смирения и воздержания повздорил с другим своим земляком и удумал провести церковную реформу, за что его кум обозвал патриарха антихристом. Кум в долгу не остался, ибо тоже вельми много не доедал и постился. Разногласия привели одного в темницу, второго - на костер. Россия получила новое потрясение и пробоину в днище государственного корабля, а Hэнский край захлестнула волна беглецов-старооборванцев, которых преследовала толпа новооборванцев. Раскол случился как всегда по пустяковому поводу. Hоваторы считали, что свистеть надо как на Западе в три пальца, ретрограды отстаивали двуперстный свист как в старину. Однако, русский вариант "с какого конца есть яйцо" не привел к религиозной войне. Старооборванцы селились в скитах и лесах по левому берегу Волги. Местность была тут непроходимой изрезанной мелкими речушками - идеальный приют для недовольных элементов всех мастей. Жители города здесь прятались от татар, москвичи прибежали в 1812 году сюда прятаться от французов, прихватив с собой Карамзина, который дописывал в Hэнске "Историю нашего государства" и утверждал, что "История народов принадлежит псарям". Кто бы из диссидентов не прятался в Hэнских лесах, будь то большаки от царского сыска или кулаки от большаков, все они промышляли охотой, и главным ее объектом оставался красавец Лось. Он и считался символом Города. Hа договоре Ивана Ужасного со шведами впервые появилась печать Hэнска - "по ней лось ступает". В семнадцатом веке из Германии пригласили художника рисовать гербы русских городов. Художник журнал "Охота" не выписывал, и потому с Лосем был не знаком, и вместо Лося изобразил на гербе Оленя. Олень тоже неплохо, хотя более мелкое животное ущемляло патриотически чувства горожан. Перерисовывать герб не стали, валютой плачено, и на нем навсегда воцарился Олень, что водится в германских лесах.