Так растаял ледок, доселе сковывавший их отношения, так началась их дружба, а затем любовь, и к концу пребывания Радова в Индии они поклялись друг другу быть вместе до конца дней своих.
Правда, Радов не мог остаться с Джуной в Индии - это было бы расценено как измена Родине, и не мог сразу захватить ее с собой - это потребовало бы длительного оформления всякого рода формальностей. Но он не сомневался, что сейчас же по приезде в Союз вышлет Джуне вызов, она приедет к нему, и они станут мужем и женой. Да и могло ли быть иначе?!
Могло! Слишком мало знал молодой геолог порядки, господствовавшие в его стране. Несмотря на все хлопоты, ему так и не удалось устроить приезд Джуны в Союз. Более того, на выезд самого Радова за границу было наложено жесточайшее табу. И осталась юная индианка лишь предметом его воспоминаний, да еще прототипом главной героини в его книге «В предгорьях Гималаев».
Вот о чем напомнило Радову краткое сообщение по радио. Вот что заставило его заново прочувствовать всю нелепость и жестокость нашей «высокоразвитой» и «высокогуманной» цивилизации. Там в прошлом злополучный рейс № 214 в прах развеял все его мечты, все надежды на счастье, сегодня тот же рейс № 214 оборвал жизнь других, почему-то проклятых судьбой, людей.
Долго еще сидел одинокий пенсионер под своим любимым деревом, перебирая в памяти события далекого, и не столь далекого, прошлого. Потом встал, оделся, взял свою неизменную кошелку и отправился в расположенный неподалеку райцентровский сельмаг, чтобы купить кое-что из продуктов.
Глава вторая
Путь до сельмага был недолгим. И все-таки около трех километров надо было прошагать по глухой проселочной дороге, где не то что машину или повозку, но и одинокого пешехода можно было встретить лишь от случая к случаю.
Однако Радов любил эту дорогу. Любил именно за ее пустынность. А еще за то, что пролегала она через светлую березовую рощу, полную птичьего гомона и запаха травы и цветов. Он знал каждый ее поворот, каждую пересекающую ее тропинку. И тем не менее всякий раз она открывалась перед ним как-то по-новому, какой-то иной, невиданной прежде, красотой.
Вот и теперь в небе появилось небольшое облачко, и тень от него побежала по дороге, как живая пугливая черепашка. Она торопливо перебиралась через длинные, неподвижно лежащие тени от деревьев, и оттого казалось, что сама дорога бежит путнику навстречу.
Увлеченный этой игрой теней, Радов остановился у знакомой молодой березки и вдруг вспомнил, что он уже видел нечто подобное. Да, именно такая картина осталась в его памяти от того дня, когда он впервые увидел представленного ему коллектора их геологической партии. Тогда он также стоял у небольшого деревца и смотрел на бегущую от облака тень, а на дороге, что вела к базе партии, показался начальник экспедиции с тонкой, как тростинка, черноглазой девушкой в белом сари и с непокрытой гладко причесанной головой.
Какая буря протеста поднялась в его душе, когда он понял, что с этим хрупким созданием ему придется ходить в маршруты по горным тропам и каменистым ущельям! И какой грустью и болью наполнилась она три года спустя, когда пришла пора расстаться с этим созданием, ставшим самым дорогим, самым желанным человеком на свете!
Радов обхватил руками прохладный ствол белоснежной красавицы и вновь, как это уже было сегодня утром, унесся в мыслях в те дни тридцатилетней давности, когда он знал, что такое счастье.
Но так продолжалось недолго. Что-то заставило его вновь взглянуть на дорогу, и он увидел, что из-за поворота показалась маленькая человеческая фигурка.
Менее всего расположенный к каким бы то ни было встречам, Радов хотел сейчас же отойти в глубь рощи. Но, как нарочно, именно в этот момент выкатившееся из бегущего
облака солнце особенно ярко осветило приближающуюся фигурку, и он застыл на месте от неожиданности и изумления. Навстречу ему шла девушка. Но не просто случайная незнакомка. Одного взгляда, брошенного на нее, было достаточно, чтобы увидеть, что она как две капли воды похожа на его Джуну: тот же рост, фигура, то же смуглое, сильно удлиненное лицо, те же жгучие темно-карие глаза и иссиня-черные, отливающие вороненой сталью волосы. Даже походка и характерный поворот головы, чуть вбок от направления взгляда, были точно такими, как у Джуны.
Что это, бред, галлюцинация, сон наяву? Или какой-то фантастический сдвиг во времени? Радову представилось даже, что он снова на геологическом маршруте, как бывало в незабываемые дни гималайской экспедиции, и навстречу ему идет его юная коллектриса, его верная помощница и возлюбленная. Но в это время из-за того же поворота вывернула легковая машина и, не сбавляя скорости, помчалась по узкой дороге.