Он поделился этими размышлениями с «внутренним кругом». Разумеется, коллеги его заклевали. Ты, конечно, хозяин, тебе решать, сказали редакторы, но эту книгу мы делали не ради «бабок». И на риск шли с самого начала. Если не удается убедить «покупателей», что книга не стоит выеденного яйца, торгуйся, тяни время, а параллельно жми на типографию – вдруг откроют заказ раньше? Если срок выхода из печати и срок окончания торга совпадут, мы победили. Если же нет, если ситуация будет КРАЙНЯЯ, – тогда продавай. Только за ОЧЕНЬ большие деньги. И постарайся не подставляться. Твоя жизнь в любом случае дороже «Черной книги».
На следующий день, в четверг, Макарычев приехал в «Сван». Он не стал раздеваться в приемной и сразу прошел в кабинет Сергея. На нем были дорогая парка, непростые джинсы и высокие шнурованные ботинки. Пушистую шапку – в ней застряло немного снега, ровно столько, сколько могло лечь на мех, пока Макарычев шел от машины к подъезду, – он небрежно бросил на стол.
Не ожидая приглашения, Макарычев уселся в кресло. Тяжелая комплекция давала о себе знать: жирное лицо было усеяно капельками пота.
– Наше последнее слово – пятьдесят тысяч долларов, – прогудел он.
- Я даже не знаю, что такое «наше», – сказал Сергей. – И кто такие «вы».
- На данном этапе тебе это знать не обязательно. А может быть, даже обременительно.
Сергей помолчал, печально разглядывая мокрые следы на полированной поверхности стола.
- Так что ты сказал?
- Я сказал: наше последнее слово – пятьдесят. Тысяч. Долларов.
- Тогда мое последнее слово – двести пятьдесят. Тысяч. Тоже долларов.
Макарычев уставился на Сергея с нескрываемой злобой.
- У тебя маленькое издательство. Весьма бедное. Раздавить его очень легко. Тебе предлагают немалые деньги – двести пятьдесят миллионов рублей. Можно запустить четыре-пять книг, которые принесут долгожданный доход. Вместо того чтобы согласиться, ты кочевряжишься и заламываешь несусветную цену. Ты понимаешь, что пустить тебя по миру обойдется гораздо дешевле?
- Слава, давай обойдемся без угроз, – попросил Сергей. – Я тебе уже объяснил, что наша книга – достаточно заурядная, но сулящая хороший спрос. На ней можно крепко заработать. Никакой другой подоплеки в твоем предложении я не вижу. Я прошу половину дохода при средней цене и среднем тираже. Если ты, купив книгу на корню, постараешься увеличить тираж и немного поднять цену, она все равно уйдет. И очень быстро. Все, что ты при этом наваришь, будет твоим. Так что мое условие не чрезмерно. Я забочусь о своем заработке, ты – о своем. Но при этом я называю не несусветную, а вполне нормальную цену, ты же стремишься меня нагло надуть.
- Я уже несу расходы, – буркнул Макарычев. – в «Паласе» тебя кормил.
- Сам виноват. Я не просил за меня платить. Инициатива наказуема. И пожалуйста, еще раз тебе говорю, не запугивай меня. То, о чем мы с тобой беседуем, не стоит того. Раздавить «Сван», может быть, и не сложно. Уничтожить информацию о стартовом капитале «Феникса» намного сложнее.
Это был чистейший блеф. Сергей понятия не имел, на какие деньги возник «Феникс». В «Черной книге» об этом издательстве не было ни слова. Так же, как и о тысячах других мелких и средних предприятий. Микрофлора российского бизнеса редакционную группу не интересовала.
Тем не менее блеф сработал. Или, во всяком случае, заставил Макарычева по-новому оценить предмет их торга. Бисеринки пота на жирном лице «Дантона» превратились в бусинки.
- Семьдесят тысяч баксов. Верхний предел. И это не надувательство, а честная сделка.
- Ого! Информацию о «Фениксе» ты оцениваешь в двадцать тысяч? Не слабо. Я думаю, она этого не заслуживает. Мой нижний предел пока не меняется. Двести пятьдесят тысяч.
- Очень жаль.
Макарычев встал и надел шапку. Снега на ней уже не было. Он остался на столе в виде мокрого пятна.
- Мы с тобой скорее всего больше не увидимся. Следующий звонок сделают другие люди. А может, они обойдутся без звонка. Жди гостей, дурачок…
Сергей действительно больше не увиделся с Макарычевым. А почему – он мне поведал при нашей очередной встрече в пятницу вечером. При этом ни тогда, ни в последующие дни он умудрился ни словом не обмолвиться о «Черной книге» или шантаже, лишь сетовал на то, какие опасности подстерегают издателей, людей тихих, интеллигентных и совершенно безобидных. Я уже говорил, что о «Черной книге» узнал гораздо позднее. Если быть точным, Сергей рассказал мне о ней только через три месяца, в Жуковке.
Новость свалилась на Сергея утром. Он приехал в «Сван» и обнаружил своих коллег – всех, кому в этот час необходимо было по делам пребывать в издательстве, – в комнате, именовавшейся «кантиной». Здесь стояли газовая плита, холодильник и СВЧ-печка, а за большим столом сотрудники обедали, если у издательских женщин выпадала минутка приготовить горячее, устраивали сабашуи, если подворачивался повод, или просто пили кофе с бутербродами, если ничего не выпадало и не подворачивалось.