||||||||||
Я никогда не стремился к беспощадной борьбе с ограми и жабами, да и к пьянству отношусь весело, поэтому пафос Сергея и его своеобразное самобичевание мне смешны. Можно набрать немало других цитат о питии, и мне милее всех высказывание Екклесиаста: «Нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться».
Когда я ушел от Сергея в тот пятничный вечер, веселиться было не с чего, но выпить хотелось.
И я поступил в соответствии с воображаемой картиной, которую обрисовал Сергей в своем магнитофонном дневнике, – для данной ситуации неважно, что о существовании самого этого дневника я узнал много позже.
Выйдя из подъезда, я направился к ближайшему коммерческому киоску, где немедленно купил большую бутылку финской клюквенной водки и коробочку голландского паштета. Можно было бы, конечно, доехать до дома и откупорить бутылку там. А можно было этого и не делать.
Штука в том, что когда я приезжаю в Москву, то живу в своей старой однокомнатной квартире на улице Василисы Кожиной. Моя нынешняя жена очень редко сопровождает меня в этих поездках – как коренная ленинградка, она Москвы не выносит. Я уже говорил, что это третья жена. Первая, моя главная и несчастная любовь, умерла от рака, со второй мы развелись, и сейчас она, чудом выйдя замуж за бельгийского бизнесмена, благоденствует в Брюсселе.
Между прочим, я по сей день иной «заграницы», чем некоторые бывшие республики Советского Союза, не знаю. И то – ни в Грузии, ни в Армении, ни на Украине, во всех благословенных ранее для меня местах, я после развала Союза не был.
Когда я переехал в Петербург, многие мои приятельские связи в Москве оборвались. Трое самых близких друзей уехали и живут сейчас в трех разных городах одного государства – Израиля. Из родственников в столице осталась одна мама, но ведь не будешь пить водку с собственной матерью, женщиной строгих правил и преклонных годов. То есть для кого-нибудь, возможно, в этом проблемы нет, а у меня есть. Не так воспитан-с.
Словом, в Москве я чаще пью в одиночку. А после такого вечера, который я провел у Сергея, выпить хотелось страшно. На улице было холодно – градусов пятнадцать ниже нуля. Поэтому я не нашел ничего лучше, как вернуться в дом Сергея и подняться на его этаж. Там, на лифтовой площадке, я и высосал бутылку водки, закусывая ее паштетом и после каждого хорошего глотка выходя на балкон покурить. Там я и заснул на полу, прислонившись к батарее парового отопления. У батареи меня нашел не кто иной, как Сергей, когда он за полночь вывел на прогулку собаку.
Финская «клюковка» – хорошая водка, поэтому, несмотря на дозу, я проспал без проблем до самого утра. Меня разбудили жажда и громкие голоса.
Сначала я не понял, откуда они доносятся, как не сразу понял, где нахожусь, но довольно быстро сориентировался: я лежал в разложенном кресле в кабинете Сергея, а голоса доносились из кухни.
Конечно, я чувствовал себя как медуза, выброшенная на берег, но голова все же не болела. Как и медузе, мне хотелось одного – воды.
Тем не менее, зная, что реакция Кати на меня будет тоже медузной – я имею в виду Медузу Горгону, – я решил некоторое время, пока еще не наступила полная десикация, голос не подавать и послушать возбужденный разговор, происходивший в кухне.