Прав, тысячу раз был прав Джордж Майкс, когда писал (перевод, между прочим, Сергея):
«Худший вид души – это великая славянская душа. Люди, которые страдают ею, обыкновенно очень глубокие мыслители. Такой человек может сказать, например, следующее: «Иногда мне очень весело, а иногда очень грустно. Можете объяснить почему?» (Не можете и не пытайтесь.) Или такое: «Я невероятно загадочен… Иногда мне хочется, чтобы я был не здесь, а где-нибудь еще». (Не говорите ему «Мне тоже этого хочется».) Или же: «Когда я ночью в одиночестве прыгаю с дерева на дерево, то часто думаю: жизнь так странна…»
Все это очень глубоко, и это именно душа, ничего более…»
Я вернулся домой, выпил полстакана водки и снова придвинул к себе лист бумаги.
В тот февральский день Сергей посетил еще трех человек: своего знакомого в управлении по борьбе с организованной преступностью – Максима Борисова – и двух наиболее близких людей в издательской среде – братьев Токаревых, державших собственное издательство «Конус». (Замечу в скобках: «Конус» не имел никакого отношения к книгам по математике. Название было образовано из первых слогов имен братьев – Константина и Устина. Сергей был с ними очень дружен, потому и позволял себе, будучи в хорошем настроении, иногда допытываться: а если бы старшего брата звали Анатолий или Андрей, назвали бы они свою фирму «Анус» или нет? В один прекрасный день Устин нашелся и парировал вопрос Сергея: а если бы у тебя было отчество, допустим, Родионович или Романович, ты как бы назвал свое издательство – «Сран», что ли?)
Никаких новых ключей к решению уравнения эти встречи не дали.
Максим пришел в ярость – совсем эти «волки» распоясались (для него не было сомнения, что Сергея навестили именно «волки») – и потребовал, чтобы Сергей дал ему полную информацию: когда будет следующая встреча, где, номер машины, приметы… «Один микроавтобус с ОМОНом, и от этих щенков перья полетят!» – бушевал Максим, не очень, видимо, отдавая себе отчет, что щенки с перьями бывают скорее у грифонов, а не у волков. Сергей поблагодарил Максима, от выдачи информации воздержался и сказал лишь, что если дело начнет принимать нежелательный оборот (он совершенно не представлял, что такое «нежелательный оборот» в его ситуации), то непременно выйдет на связь.
Мнения братьев Токаревых разделились. Константин был полностью солидарен с неизвестным ему Марком Штайнером, считал, что с рэкетирами надо приходить к соглашению, и приводил множество примеров типа «один вот так отказался от “крыши”, а потом у него самого крыша поехала, потому что сначала в конторе пожар приключился, а потом кто-то побывал в его квартире и переломал всю мебель и технику». Устин яростно спорил с братом, утверждал, что с бандитами ни на какие соглашения идти не следует, и приводил другие примеры, из которых следовало, что немало людей вот так поддались, «а потом в такой жопе оказались, что по сей день вылезти не могут». Между прочим, именно Устин выдвинул идею, что на силу надо ответить еще большей силой.
- Что ты имеешь в виду? – заинтересовался Сергей, почувствовав, что сквозь головную боль, сгустившуюся к вечеру, пробивается какой-то лучик света.
Они сидели в уютно и со вкусом обставленном кабинете братьев. Издательство размещалось в полуподвале жилого дома. Токаревы, вложив немалые деньги в интерьер, позаботились, чтобы здесь ничто не напоминало о бывшей жилконторе. Сергей пил уже, наверное, восьмую чашку кофе и мечтал только об одном – чтобы этот муторный, насыщенный тревожными разговорами день побыстрее закончился.
- Я имею в виду следующее, – сказал Устин. – Ты изображаешь, будто бы у «Свана» уже имеется «крыша», причем очень солидная. На разработку легенды у тебя есть еще весь завтрашний день.
- Как же я ее разработаю?
- Поговори с теми, у кого «крыша» на самом деле есть. Друзья-коммерсанты наличествуют?
- Ну, допустим.
- Вот под их диктовку сценарий и напиши. Они без «крыши» не работают.
- А если мне не поверят?
– Кто? Коммерсанты?
- Да нет, пришельцы.
- Ну, брат, это уж от твоего сочинительства зависит. Ты ведь писатель, во всяком случае в прошлом. Добейся, чтобы легенда выглядела внушительно и убедительно. Думаю, пришельцы отстанут…
Константин с мнением брата не согласился, однако и на своей точке зрения настаивать не стал.
- В сущности, вариантов действительно только два, – сказал он. – Выбирай. И да поможет тебе Бог.
Как ни странно, но и от братьев Токаревых Сергей уехал тоже с ощущением легкого предательства.
Конечно же, его никто не предавал. Напротив, все, с кем он повстречался за этот день, искренне стремились ему помочь. Ощущение горечи и неясного вероломства исходило из того, что Сергей от контактов с влиятельными друзьями подсознательно ожидал чуда, а волшебников среди этих друзей не было. Человеческая порода, вообще говоря, очень бедна волшебниками.