– Почему это?
– Потому что так у Ремарка. «Нет ничего утомительнее, чем присутствовать при том, как человек демонстрирует свой ум. В особенности если ума нет». Роман называется «Тени в раю».
– Ну ты меня совершенно заколебал! – Я уже не разговаривал, а вопил.– Прямо ходячий цитатник Мао! Совесть, совесть, совесть поимей!
– У меня совесть есть,– возразил Сергей.– А вот у тебя нет. Подумаешь, какой-то идиот-редактор наговорил ему глупостей про его рассказы. Вместо того чтобы плюнуть и забыть, мой друг Синицкий приходит ко мне и начинает писать кипятком по всем углам. Как учил нас великий Акутагава, совесть – это вид изящного искусства, и сегодня не я, а ты не владеешь этим искусством.
- Может быть, ты и прав, – согласился я, выдохнув. – Сегодня у меня совести нет. Пропала куда-то. Только нервы остались.
- Смотри-ка, попал! – искренне изумился Сергей. – Это ведь тоже из Акутагавы, из того же самого произведения, «Слова пигмея». Он там говорит о себе: «У меня нет совести. У меня есть только нервы».
- Ты чудовищный человек, – сказал я, почувствовав, что очень устал от этой перепалки. – Мне уже кажется, что это не я с тобой говорю, а ты сам сидишь в моей голове, мыслишь вместо меня и разговариваешь сам с собой. Какая-то изощренная форма телепатической шизофрении.
Сергей демонически расхохотался.
- Если бы ты сравнил меня не с шизофреником, а с божеством, то была бы еще одна почти точная цитата. У Айрис Мердок в «Черном принце» герой говорит: «Я чувствовал, что все происходящее со мной не только предначертано, но именно в то самое мгновение, когда оно происходит, мыслится некой божественной силой, которая держит меня в своих когтях».
Я окончательно взбесился.
- Ты думаешь, твоих запасов хватит на все жизненные ситуации? Думаешь, твоя ирония похвальна? Она просто смешна. Память замечательная, а ума мало. Знаешь, когда денег много, жизнь кажется дешевой. Вот и у тебя так: ирония за счет туго набитого кошелька памяти. Дешевый способ казаться умным.
- Ну ты даешь! – восхитился Сергей, причем я не понял – издевательски или нет. – Никогда бы не подумал, что ты так хорошо помнишь «Гамбургский счет» Шкловского. Это прямо оттуда: «Ирония – дешевый способ быть умным».
- И замечательно! Во всяком случае, мы с Виктором Борисовичем мыслим одинаково. Заметь, мыслим, а не надергиваем из прочитанного. Но даже если мои мысли заимствованы, главное, что они заимствованы у мудрых людей, а не у дураков. Хуже всего – подражать дуракам. Вот поэтому я тебе и не подражаю.
Сергей пропустил открытое оскорбление мимо ушей.
- Ну ты и скачешь! – воскликнул он. – Это уже из Фланнери О’Коннор. Есть у нее такое произведение, «Праздник в Партридже», там она пишет о том же. Только у нее сильнее: «Одно из основных прав человека – это право не подражать дуракам».
- Боже мой… – застонал я. Мне казалось, что я стою у сточной канавы слов и от миазмов меня вот-вот вырвет. – Это ужасно, когда один дурак рассуждает о других дураках. Правильно кто-то сказал, что дураков на свете больше, чем людей.
- Не «кто-то», а Бальтазар Шупп, знать надо, – наставительно произнес Сергей. Слово «дурак» на свой счет он категорически не принимал.
- Слушай, – взмолился я, – а ты не можешь научиться забывать? Попробуй, а? Просыпаешься как-нибудь утром, а в голове – пусто, ни одной цитаты. Ты только представь, как это здорово! Будешь читать книги как бы заново, будешь снова запоминать слова и образы, копить запас высказываний. А для окружающих годика на два, глядишь, передышка. Нет, честное слово! Нельзя так много помнить. Повредишься рассудком. Душевное здоровье – оно не от силы памяти идет, а как раз от слабости.
-Добровольной амнезии не бывает, – очень серьезно сказал Сергей. – Исключено. Мозг не так устроен. А ты, между прочим, опять цитату выдал. Из «Хвалы забывчивости» Брехта. Евгений Бертхольдович так и сказал: «Силу человеку придает слабость его памяти».
- Погоди, почему Евгений? Брехта же Бертольт звали.
- По рождению его имя – Ойген, то есть Евгений. Евгений Бертхольд Фридрих. И папу его звали Бертхольд. А потом он и сам себя Бертольтом назвал.
- Знаешь, ты не дурак, извини меня, – сказал я, собираясь уходить. От этого разговора меня уже давно трясло. – Ты просто сумасшедший. Самый настоящий клинический сумасшедший. А в дурдом тебя не берут по двум причинам. Во-первых, ты тихий, а во-вторых, всем известно, что полностью нормальных людей не существует, просто как-то привыкли верить, что они должны быть.
- И это цитата, – завороженно прошептал Сергей. – Джон Уиндем. «Поиски наугад». Ему тоже казалось, что «людей совсем нормальных нет, есть лишь распространенное убеждение, что они должны быть».