Окна излучают чистый свет всевозможных оттенков – лимонный, розовый, оранжевый, зеленый, голубой, сиреневый, клубничный – в зависимости от цвета абажура. В этих светоносных аквариумах бесшумно плавают вертикальные двурукие рыбки. Кое-где симпатичные рыбки сидят за обеденными столами или в креслах под картинами, эстампами и гравюрами, изображая из себя легочных моллюсков. За стеклами не очень много растений, но зато снаружи большинство аквариумов искусно задрапированы вечнозеленой вьющейся тканью. В некоторых домиках не видно никакого движения жизни. Может быть, их обитатели давным-давно уплыли отсюда – в поисках более теплых, а то и более прохладных вод, но, уходя, они оставили включенным свет. Видимо, такой здесь закон: все окна должны гореть, все абажуры должны быть разного цвета, все занавески – аккуратно раздернуты.
Сергей вплыл в ресторан – еще один сияющий аквариум под вывеской «Chart House» – и сразу обежал глазами зал. Тайлера нигде не было. Милая девушка восточного вида с длинным шлейфом черных волос – эдакая китайская вуалехвостка – приблизилась к Сергею (что сделала? – правильно, улыбнулась), поприветствовала его и повела к свободному столику. Сергей спросил ее, не резервировал ли места в ресторане человек по имени Тайлер Колман. Та справилась у метрдотеля и ответила – нет, такого заказа не поступало. Предупредив девушку, что скоро к нему присоединится еще один патрон (в английском языке посетители ресторанов именуются не безлико – клиентами, а уважительно – патронами, то есть «хозяевами» или даже «покровителями»), Сергей углубился в изучение меню.
Подумав немного, он решил заказать устрицы «Рокефеллер» и «прайм рибз», «первостатейные говяжьи ребрышки», – и то и другое было местной кулинарной достопримечательностью, – а потом, на десерт, «мад пай» – «грязевой пирог». Сергей много слышал об этом пироге, знал, что так называется особое мороженое, которое только в Северной Калифорнии и готовят по-настоящему, но никогда его не только не пробовал, но и не видел.
Спустя пятнадцать минут Тайлера еще не было. Сидеть без еды и дальше показалось Сергею неприличным. Он прошел к прилавку «шведского стола» и набрал на большую тарелку понемногу от разных салатов. Такой здесь был порядок: горячее заказываешь, а холодными закусками распоряжаешься сам. Разумеется, официантка потом все скрупулезно посчитает.
Вообще говоря, если бы Сергей захотел попробовать каждый салат, ему пришел бы конец. «Чарт-хауз» славится своей кухней далеко за пределами Cосалито – и не в последнюю очередь слава сия строится на фруктовых и овощных салатах. «Шведский стол» этого ресторана на самом деле представляет собой стол салатов: их здесь никогда не бывает меньше шестидесяти.
Спустя пятнадцать минут Тайлер по-прежнему не появился. Сергею принесли устрицы, шесть штук, как он и заказывал. Раковины были огромные, размером с десертную тарелку. Сергей взял одну в руки и едва не выронил – так это было горячо. Снизу створка была шероховатой, с какими-то наростами,– Сергею даже показалось, что он прикоснулся не к раковине моллюска, просидевшего всю жизнь на одном месте, а к днищу старого кораблика, многие месяцы бороздившего океан без захода в порты, – сверху же ее покрывала исходившая паром шуба из каких-то ароматных трав, даже после готовки не потерявших сочной зеленой окраски.
Пахли устрицы совершенно головокружительно, а когда Сергей попробовал их – никогда прежде он не ел ничего, что хотя бы приблизительно походило на содержимое раковин по нежности, сочности и деликатности вкуса, и Сергей сразу понял, что если жизнь его случайным образом не оборвется, устрицы «Рокефеллер» будут сниться ему долгие годы.
Порция оказалась очень большой – Сергей не предполагал, что шестью устрицами можно так хорошо насытиться. Он отменил ребрышки и в ожидании десерта снова уставился на дверь ресторана. Прошел уже час после назначенного Колманом времени. Тайлер и не думал появляться.
«Обманул или что-то помешало? – подумал Сергей. – Обманывать таким образом – просто глупо. А если приключилась какая-нибудь неожиданность, мог бы и позвонить в ресторан. Впрочем, я не гордый. Пойду позвоню сам».