- Точно, забыл! – воскликнул Сергей. – Я даже домой не позвонил в этот день и Катю не поздравил, а она мне вчера ни слова в укор не сказала.
- Ничего, бывает, – покровительственно сказал Эдик. – Я вообще этот день имени Клары Цеткин терпеть не могу. Но дело не в празднике, а в том, что наши друзья, братишки Токаревы, устроили по случаю Восьмого марта сабантуй и пригласили меня. Я пошел, хотя дел было по горло. Вот там мы с Эллой и вспомнили былое. Она, кстати, сейчас работает в одном весьма богатом рекламном агентстве.
- Не тяни резину, выкладывай быстрее, что она тебе порассказала. Вряд ли вы с ней проливали слезы по былому величию «Меркурия» или пили во славу Иоанна Божьего.
- Какого еще Иоанна Божьего?
- Знать надо. Восьмое марта – не только день имени Клары Цеткин, но и день святого Иоанна Божьего, покровителя болезных, больниц, а также книгопродавцев и печатников, то есть отчасти это и наш покровитель тоже. В Ирландии он считается еще покровителем алкоголиков, что для части нашего коллектива не менее важно.
- Если бы у меня голова хоть вполовину была забита таким мусором, как у тебя, – проворчал Эдик, – я бы зарабатывал бешеные деньги. Даже если по цене утильсырья продавать – все равно миллионером станешь. Ты же сидишь на навозной куче, набитой жемчугом, а разгребать ее тебе лень. Ладно, хватит упражняться в эрудированности. Элла мне сообщила кое-какие подробности деятельности «Феникса», последнего детища убиенного Макарычева.
- И что? – опять спросил Сергей.
-А то, что «Феникс» последнее время был тесно связан с «Нестором».
- Ничего не понимаю, – разозлился Сергей. – Какой еще Нестор? Как говаривал Швейк, я знал четверых – летописца, он же автор «Повести временных лет», царя Пилоса, Сашу Нестора, был такой русский писатель пятнадцатого века, про взятие Царьграда писал, и Нестора Махно.
- Опять мусоровозка заработала, – тоже разозлился Эдик. – «Нестор» – это издательство, владельцем которого был твой покойный сосед Василий Андреевич.
Сергей вслепую поискал рукой стул и сел, не сводя глаз с Эдика. Он был, мягко сказать, ошарашен.
- Ты хочешь сказать, что Макарычев и Василий действовали заодно?
- Я ничего не хочу сказать, – резко ответил Эдик.– Передаю только то, что узнал от Эллы. Можно лишь гадать. Коль скоро Макарычев интересовался «Черной книгой», то не исключено, что за ним стоял твой сосед. Или они интересовались вместе, только на переговоры выдвинулся Макарычев, а уж кого они представляли… «Нестор» – маленькое издательство, созданное, скорее, для отвода глаз. Василий Андреевич, как я выяснил у одного своего знакомого, занимался очень крутой коммерцией, а вот ребята, которые стояли за ним, точнее, плавали за его спиной, те действительно акулы. Наверняка о них что-то было в «Черной книге», что-то такое, что мы никогда не связывали ни с каким «Нестором»; видимо, они и позаботились и о файлах, и о пленках, и о сейфе в банке.
«Ну вот, – подумал Сергей, – что-то стало вырисовываться. Но все равно механика этого дела мне совершенно непонятна. Хорошо бы разобраться до конца. И при этом, конечно, желательно уцелеть».
Разумеется, прилетев домой из Калифорнии, Сергей не задал своему сыну Коле ни единого вопроса. Он просто не знал, о чем спрашивать, не был способен построить вопросы так, чтобы ответы либо подтвердили его подозрения (и при этом не насторожили Николая), либо развеяли их (и при этом не нанесли смертельной обиды).
Ни на второй, ни на третий день Сергей не пришел к какому-либо решению, а в среду у него созрел самый что ни на есть примитивный и весьма мерзопакостный план. Он отважился устроить за собственным сыном элементарную слежку.
Конечно, замысел был низкий, что и говорить, но слишком уж подлой была ситуация с самого начала, слишком кровавый оборот приняли события, слишком сильный удар был нанесен по тому, что Сергей называл своим Делом, поэтому моральная стоимость затеи отошла для него на задний план.
В четверг он не поехал в издательство – решил выждать несколько часов дома, потом отправиться к институту, в котором учился Коля, занять неприметную позицию недалеко от входа, дождаться, когда окончатся занятия и Николай выйдет на улицу, а затем следовать за ним не сводя глаз – может, наружное наблюдение к чему-нибудь да приведет.
Часов в одиннадцать Сергей был готов к выходу из дома. На всякий случай он оделся присутственно: строгий костюм, рубашка, галстук. Если со слежкой ничего не получится – поедет на работу.
Перед уходом он решил выйти на лоджию покурить. В доме давно был заведен безникотиновый режим, хотя смолили сигареты, кроме Костика, все – и сам Сергей, и Катя, и Коля, причем Коля, кажется, больше всех. Для курения существовали два места – лоджия и лифтовая площадка.