— Голосовые связки.
— Да, голосовые связки. Есть какое-то подвывание, но при этом голос грубый и хрипловатый.
Мой собеседник еще много чего говорил, но я его не слышал. В моей голове зависла мысль о том, что это может быть Ромеро. У него же была царапина, оставленная Гусёнышем, как раз где-то сверху. Но как он выжил?! Я этого не понимал, как, собственно, и другие люди не понимали, откуда он такой взялся и чего он в действительности добивается. Это, собственно, было вопросом и для меня. Его поведение, например убийство только тех, кто пытался причинить вред, могло быть лишь усыпляющим действием. Да и он не дурак. Другие полисы явно начали плести заговоры против него, образуя союзы. Он для всего мира — чужак, только из-за того, как он выглядел. Конечно, есть отщепенцы, которые прутся по сказочной экзотике вроде оборотней, но таких не так уж и много. Он и вся его армия — это целое племя изгоев, которое явно будет отстаивать свои интересы.
ГЛАВА XVII
— Ну, так что, как побыстрее добраться до Горгорода? — спросил меня мой собеседник.
Он смотрел на меня, а я понимал, что не могу его отпустить. Он либо должен провести со мной тот промежуток времени, пока Гем приходит в себя, либо его нужно убить. Второго мне не хотелось. Он был достаточно приветлив и радушен, чтобы не желать ему смерти. Еще и поделился информацией, которая для меня была важна. Возник выбор. Конечно, еще в самом начале выбор уже сделан, просто нужны аргументы, чтобы пересилить то, что было бы сделать выгоднее. Но что есть, то есть. Мне не хотелось его убивать, и потому я искал решение, как бы этого не делать. Как говорится, угодить и вашим и нашим.
— Может, составишь компанию, пока моя химера приходит в себя? Я расскажу про Горгород всё, что знаю. Ты будешь знать, куда идешь, а я не буду сидеть здесь в одиночестве.
— Ну, хорошо, давай. Мне некуда спешить. Моего дома всё равно больше нет, — сказал он с тоской в голосе.
— А что случилось? — спросил я, стараясь отвести его от мысли об уходе.
— Как что?! В полисе монстр со своей армией! Ну, останься мы, долго ли продлилась бы наша свободная жизнь? Кто знает, что в его волчьей башке происходит. Может, он захочет из нас сделать рабов, или будет бросать на арену в качестве бойцов, или превратит в монстров, или сожрет! Я сомневаюсь, что такая зубастая пасть может быть у вегетарианца! Я лучше уйду за новой жизнью, где я более-менее понимаю, как жить, чем жить словно на пороховой бочке. Да и другие полисы явно захотят уничтожить Орэма.
— Орэма? — переспросил я.
— Да. Он называет себя Орэм, а Радужный назвал Вавилоном. Строит новый мир и явно не остановится на одном полисе. Все это понимают. Скорее всего, нас ждет война, и, честно говоря, я не знаю, кто в ней победит. Они не уступают человеку по интеллекту, а насчет физических и прочих возможностей и говорить нечего: превосходят! Человек создал монстров и защитил себя от них костюмами, но не подумал том, что монстры могут стать разумными и тоже надеть костюмы. Боюсь, эту битву мы проиграем.
— Пессимистично, — произнес я, давая собеседнику кружку. — Не шевелись. — Я налил воды и сунул в кружку лазерные когти.
— Хм, хитро! — произнес я он.
— Ну, за знакомство! — сказал я, поднимая кружку. Но тут до меня вдруг дошло, что я не знаю его имени.
— Как тебя зовут, кстати? — спросил я.
Моего собеседника звали Рико, и он пришел из Радужного, который отличался гедоническим уклоном и простотой отношения к жизни. Его приветливость была характерна для местности, в которой он проживал. Собственно, не удивительно, что он согласился составить компанию. Для жителей Радужного это в порядке вещей.
— А что с твоей химерой? — спросил он.
— Она подцепила какую-то заразу, — сказал я, а про себя начал думать, что Гемелла, может как остаться химерой, так и стать человеком, и Рико это увидит. Если она станет человеком, то, придя в Горгород, он будет рассказывать всем о заразе. Это создаст волну паники. Люди начнут бояться неведомых вещей, и тогда появится всё больше условий для войны. Страх — дело пагубное: человек начинает верить в некоторые вещи бездоказательно, откатывая в своем развитии назад.
— Она боролась с похожей человекоподобной химерой. Та воткнула в неё что-то. Моя её победила, но немалой ценой.
— А, понятно. Переживаешь? — спросил он понимающе.
— Да. Очень.
— Будем верить в то, что она выкарабкается.
Мы посидели, помолчали какое-то время, будто у обоих одновременно закончились вопросы, а после Рико спросил меня:
— А что ты здесь делаешь? Почему не в полисе? Здесь ведь небезопасно.
— Я решил сменить полис и хотел отправиться в Радужный, — сказал я, подумывая о том, чтобы встретиться с Орэмом. Возможно, это всё-таки Ромеро, и нам удастся пообщаться.