Владимир Войнович
НУЛЕВОЕ РЕШЕНИЕ
Бенедикт Сарнов
Предисловие
В январе 1980 года, сразу после того как академика А. Д. Сахарова выслали в Горький, писатель Владимир Войнович отправил в газету «Известия» такое письмо:
«Позвольте через вашу газету выразить мое глубокое отвращение ко всем учреждениям и трудовым коллективам, а также отдельным товарищам, включая передовиков производства, художников слова, мастеров сцены, героев социалистического труда, академиков, лауреатов и депутатов, которые уже приняли или еще примут участие в травле лучшего человека нашей страны — Андрея Дмитриевича Сахарова».
Это было последней каплей. Примерно месяц спустя на квартиру Войновича явился человек в штатском, назвавшийся работником то ли райкома, то ли райисполкома. Он сказал:
— Ваш конфликт с Советской властью и с советским народом принял такие формы, что терпеть этого мы больше не намерены.
Войнович вынужден был покинуть Родину, а вскоре указом Л. Брежнева был лишен советского гражданства.
На самом деле никакого конфликта у Войновича с советским народом и даже с Советской властью не было. Конфликт у него был с теми, кто всей своей деятельностью дискредитировал Советскую власть, нагло отождествляя себя с нею.
Именно поэтому, прочитав указ Брежнева, Войнович отправил его автору такое письмо:
«Господин Брежнев,
Вы мою деятельность оценили незаслуженно высоко. Я не подрывал престиж советского государства. У советского государства благодаря усилиям его руководителей и Вашему личному вкладу никакого престижа нет. Поэтому по справедливости Вам следовало бы лишить гражданства себя самого.
Я Вашего указа не признаю и считаю его не более чем филькиной грамотой. Юридически он противозаконен, а фактически я как был русским писателем и гражданином, так им и останусь до самой смерти и даже после нее.
Будучи умеренным оптимистом, я не сомневаюсь, что в недолгом времени все Ваши указы, лишающие нашу бедную родину ее культурного достояния, будут отменены. Моего оптимизма, однако, недостаточно для веры в столь же скорую ликвидацию бумажного дефицита. И моим читателям придется сдавать в макулатуру по двадцать килограммов Ваших сочинений, чтобы получить талон на одну книгу о солдате Чонкине».
В июле 1981 года, когда было написано это письмо, содержащееся в нем пророчество воспринималось как совершеннейшая утопия. В лучшем случае — как остроумная шутка.
Сегодня оно стало реальностью.
Однако письмом Брежневу Войнович не ограничился. Он продолжал размышлять о людях, всеми поступками и делами своими ежедневно, ежечасно унижающих нашу страну, разбазаривающих все ее богатства, лишающих ее чести, достоинства, национального престижа. Ведь именно их, всех этих людей, а не его и ему подобных по справедливости следовало бы считать занимающимися самой что ни на есть настоящей антисоветской деятельностью.
В результате всех этих размышлений родилась книга, которую Войнович с присущей его мышлению остротой и парадоксальностью назвал — «Антисоветский Советский Союз».
Очерки и фельетоны, предлагаемые вашему вниманию, взяты нами из этой книги, вышедшей в американском издательстве «Ardis» в 1985 году.
Бенедикт САРНОВ
Молоткастый-серпастый
Поговорим сначала о советском паспорте. Помните, у Маяковского: «Я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза. Читайте, завидуйте, я — гражданин Советского Союза!»
Сказано, конечно, здорово. Сильно. Но насчет того, чтобы завидовать, это, пожалуй, слишком.
Помню, путешествовали мы как-то с женой летом на «Запорожце». Не на том горбатом, который, по уверению остряков, от собак на деревья залезал, как кошка, а на «Запорожце 968», более новой конструкции. Он, конечно, покрасивее был старого, но и покапризнее. Глох в самых неудачных местах. То во время обгона на узкой дороге, то на железнодорожном переезде. Но тем не менее мы на нем всю Прибалтику исколесили.
Обратно через Минск возвращались. Решили там отдохнуть. Сунулись в одну из центральных гостиниц. И тут стихи Маяковского мне сразу припомнились.
«К одним паспортам улыбка у рта, к другим отношение плевое. С почтеньем берут, например, паспорта с двуспальным английским левою». К датчанам и разным прочим шведам относятся тоже неплохо, а вот на польский, точно по Маяковскому, глядят, действительно, как в афишу коза. Ну, а что касается советского паспорта, то к нему, молоткастому-серпастому, отношение, и правда, самое плевое. Опытный гражданин с этой краснокожей паспортиной к окошечку даже и не суется, он заранее знает, куда его с этим документом пошлют.