Я даже не почувствовала боли.
Когда она попыталась выстрелить в Рена, я швырнула в нее ботинок, отчего выстрел сместился задев только край одеяла.
Девушка снова выстрелила в мою сторону, после чего поймала нож плечом и уронила пистолет на пол.
Не секунды ни сомневаясь, она распахнула окно, запрыгнула на подоконник словно кошка и прыгнула вниз. Я успела схватить ее за краешек плаща, но она извернулась, вылетела из него с ловкостью ниндзя и со стоном упала на землю.
- Сумасшедшая! - кричу я, вслед раненой хромоногой, но та лишь показывает мне средний палец и оставляя красную полосу на снегу, тащиться в сторону дороги.
Не медля ни секунды, я помчалась к Рену и увидела заплаканное лицо медсестры. Она извивалась и мычала, сквозь приклеенный к губам скотч, словно пытаясь что-то мне сказать.
Я подбежала к ней и рывком стянула с нее липкую ленту.
- Взрывное устройство! – крикнула та и показала мне на кровать.
- Черт!
Я среагировала незамедлительно. Упала на колени и взглянула на устройство прилепленное ко дну кровати.
- Шестьдесят секунд, - с ужасом произнесла я и скользнула под кровать.
Не медля, я отклеила скотч, сняла устройство со дна кровати и обхватив его руками помчалась вперёд по длинному коридору.
Взволнованные лица смотрели на меня сквозь приоткрытые двери палат. Моя шея была вкруговую порезана, с рукава левой руки и подбородка стекала кровь, на ногах не было обуви.
Я мчалась со всех ног, боясь уронить эту дрянь или упасть, но времени оставалось совсем немного.
Почему они продолжают попытки убить тебя, Рен? Почему они не могут оставить тебя в покое?
Пробегая вниз по лестнице, я увидела дядюшку, которого затаскивали медики. Он был тяжело ранен и без сознания лежал на кушетке.
Когда дежурные медики увидели меня со странной штуковиной в руках, на их лицах застыл дикий ужас. Они расступились в стороны, открыв мне дверь и смотрели вслед бегущей по снегу девочки.
Тридцать секунд.
Ноги онемели от холода через пару мгновений. В горле встряла невысказанная обида на жестокую судьбу, лишившую нас спокойной жизни. Пальцы рук предательски дрожали от волнения.
Внезапно, рядом со мной остановился байк.
- Садись! – Крикнул Миран и посадил меня к себе.
Сквозь дикий холод и вьюгу мы летели к мостовой, чтобы выбросить эту штуковину в воду. Машин в городе было немного. Миран объезжал их с особой осторожностью и наконец свернул к мосту.
- Десять, девять…семь…пять…
- Бросай! – крикнул Миран и я на ходу швырнула эту штуку с моста, ухватившись за его теплое плечо.
Едва мы отъехали на пятьдесят метров, раздался сильнейший взрыв, яркой вспышкой осветивший обеспокоенное море.
Миран остановился.
Он услышал мой плачь, за спиной и не смог ни отреагировать на него.
Он поставил байк на подножку, снял с себя шлем, а потом и куртку. Шлем Миран повесил на ручку байка, а куртку надел на меня и застегнул до упора, пряча мою мокрую от крови шею под теплый воротник.
Миран смахнул мои слезы горячей рукой и прижал меня к груди.
- Они едва не убили его, - всхлипываю я и обнимаю Мирана.
Хоть он и опоздал, но все равно очень вовремя.
- Ты пострадала гораздо больше.
- Они хотят слить видео в СМИ, - бормочу я, чувствуя его тепло.
- Я обо всем позабочусь, - произнес Миран и погладил меня по голове. Я удалю все файлы и найду каждого, кто пытался убить вас с братом. А после, опубликую остаток файлов собранных Ренделом и положу всему конец. Брат хотел именно этого. Доказать вину каждого, чтобы все виновные предстали перед судом и ответили по закону за все, что совершили.
- Спасибо Эмм.
- Я ничего не сделал.
Глава 80
Рендел так и не пришел в себя. Меня положили в дальнюю свободную палату и выхаживали, после подхваченной на холоде простуды. Единственное, чего мне хотелось, это поскорее увидеться с Реном, но мне нельзя было подходить к нему в таком состоянии. Вместо меня, за ним смотрел Миран, не открывавшийся от своего ноута ни на минуту. Он отослал нескольким телеканалам кучу компрометирующих фото и видео на десяток влиятельных лиц Нергоса. Для эффективности разместил нарезки и в соц сетях, с призывом властей принять необходимые меры. Среди них были и те, которых я знала лично.
Утром следующего дня началась такая заварушка, что все и забыли о человеке в черном капюшоне, о разрушенных складах, о пожаре на Бархатной улице, о бомбе, о нападении на члена семьи Рейнсов, обо всем, что было до.
Никто из виновных не мог придумать себе оправдания. Они просто этого не предвидели. У их домов с самого утра толпились репортёры и борцы за справедливость, с плакатами и лозунгами.