В кабинете командующего Готей-13 царила привычная атмосфера неизбывного векового покоя. Третьему офицеру двенадцатого отряда, куда больше привыкшему к суете и шуму родных лабораторий, было здесь не сказать, чтобы сильно комфортно, и почему-то все время хотелось поежиться.
— Да, Ямамото-сама. Я также собрал уцелевшие данные с камер, которые зафиксировали этого Косигана в момент посещения нашего исследовательского корпуса.
Акон передал папку с фотографиями лейтенанту Сасакибе, стоявшему рядом, и тот отнес их на стол к командующему.
— Еще там бланк прошения о проведении ревизии, который он нам предъявил. Документ выписан во втором отряде, и я взял на себя смелость проверить — печать командующей онмицукидо на нем настоящая.
— Понятно, — Ямамото по-стариковски пожевал губами и бросил на посетителя задумчивый взгляд из-под кустистых бровей. — Что ж, спасибо за проявленную бдительность, офицер. Мы обязательно разберемся с этим моментом, и выясним, как пропавшие духи-плюс смогли оказаться в Лас Ночес. А заодно мы также обязательно установим, почему капитан Куротсучи не доложил об их исчезновении. Равно как и уклонился от порученного ему задания, — трехстраничный донос от Исиды рогатый шинигами, напросившийся на прием к капитану первого отряда, отдал еще в самом начале этого разговора. — Думаю, мне не стоит лишний раз напоминать, что пока будет желательно воздержаться от публичного разглашения информации по этим вопросам.
— Разумеется, — кивнул Акон.
— Замечательно. Вы свободны, офицер. Благодарю за службу.
Поклонившись, ученый поспешно скрылся за гулко хлопнувшей дверью. В кабинете повисла продолжительная тишина.
— Итак, мы что-то намерены предпринять? — не выдержал, наконец, Сасакибе.
— Конечно, Чоджиро, — усмехнулся в усы Ямамото и открыл один из ящиков своего стола.
Рядом с серой папкой, переданной Аконом, на столешницу легло личное дело рядового четвертого отряда Нацутори Ханзо. Открыв обе обложки, командующий передвинул один из снимков, на котором был запечатлен аудитор Косиган, к фотокарточке с радостно улыбающейся физиономией в досье.
— Но торопиться мы сильно не будем, — снова улыбнулся чему-то могучий старик. — А для начала, Чоджиро, ты отыщешь и приведешь сюда ко мне лейтенанта Котетцу Исане и капитана Сой Фон.
— Рано или поздно я смогу стать самым сильным, самым могущественным из всех арранкаров! Да, мне не будет равных…
— И что тогда?
— Что, значит, «что тогда»? Я буду самым сильным! Вот, что тогда…
— Но зачем?
— Нацу, разве ты не понимаешь, что могущество даст мне…
— Э-э, власть? Но разве Айзен-сама не будет всегда сильнее, а значит властнее, чем вы, Аарониеро-сан? Он же уже почти стал богом, разве нет?
— Ну… Не власть, так хотя бы…
— Уважение? Но уважение получают не так, а любовь и дружбу, тем более.
— Откуда ты это знаешь, Нацу? — в надменной усмешке слышится неуверенность.
— Я знаю, Аарониеро-сан. Я — слабый. Я все об этом знаю…
Тело в сосредоточении серебристого сияния изогнулось дугой, и к воплю на два разных голоса, из ниоткуда, добавился третий.
— Помнишь, мы говорили о силе, Нацу?
— Это такая хитрая попытка отвлечь меня от игры, Аарониеро-сан? Даже и не пытайтесь, я все равно вас снова уделаю!
— Ха, но попробовать стоило…
— Кстати, вы тогда помнится, все хотели стать сильнее.
— Именно… Но ты сказал, что это не поможет добиться того, чего я хочу…
— Ну, это, Аарониеро-сан, вы уже сами додумали. Я только сказал, что сила не нужна для власти и уважения. У нее другое предназначение.
— И какое же оно, по-твоему?
— А вот смотрите, зачем, по-вашему, Улькиорра-сан сделал меня своим фраксьоном?
— Чтобы иметь право самолично прибить, когда ты всех достанешь уже окончательно.
— Именно!
— Чего?!
— Я говорю, что вы правильно все сказали. Он защищает меня своей силой и властью от остальных. Вот для этого и нужна сила…
— У меня никогда не было фраксьонов…
— Вот поэтому-то вы так хреново и играете, что не с кем было тренироваться. Еще партию, Аарониеро-сан?
Поверхность прозрачного цилиндра пошла сетью трещин, но красная жидкость внутри загустела настолько, что уже не выплескивалась наружу. Спорадические конвульсии, сотрясавшие на полу существо в белых одеждах, продолжали усиливаться.