Сны всегда были его наказанием – это Имс помнил, даже когда находился во сне.
Он сидел сейчас в том самом кафе, где они с Артуром когда-то просчитывали варианты планов в пресловутом расследовании. Кафе располагалось на террасе, с которой взгляд падал на барочный собор с облупившейся черепичной розовой крышей и ржавыми бочками для воды на ней, нагреваемыми солнцем. После собора взгляд тонул в синей пустыне моря, незаметно переходящей в небо. Столики и стулья здесь были черные, резные, словно кружево, и в полдень дико нагревались.
Имсу всегда нравилась близость моря. Море расслабляло в нужной мере, без потери тонуса.
Имс прекрасно осознавал себя во сне – опыт, как говорится, не пропьешь. Вот и сейчас он не только понимал, что спит, но настороженно ожидал дальнейшего развития событий.
Он только успел взглянуть на возникшего из ниоткуда официанта, заказал ему ристретто, а когда повернулся, едва сдержался, чтобы не выругаться: перед ним сидел Артур.
Молодой американский еврей из интеллигентной семьи, проживающей сейчас в Париже, человек, одержимый историей искусств, которого непонятно каким ветром занесло в ту опасную сферу деятельности, которой занимался Имс. Сначала-то Имс, наивный, как дитя, вообще полагал, что российские шпионы в этой сфере первопроходцы. Пока не узнал, что на американских военных базах такие разработки велись еще со времен Кеннеди, а корнями уходили в английские университетские лаборатории начала двадцатого века. Пока не познакомился с такими ловкими ублюдками, как Артур, Суддеш и этот толстощекий американец с трогательным ленинским прищуром. В свою секретную зону Имс никого из них, конечно, не допускал – они так никогда и не узнали, кем он был в действительности, но дел вместе с ними провернул немало – и многому в процессе научился. Стал тем, кем стал.
Сейчас Артур сидел, как всегда, с несколько поучающим видом, одетый просто, но почему-то очень похоже на глянцевую журнальную картинку. Все эти бежевые и серые вещи, вроде бы безликие, пока не узнаешь их стоимость. По крайней мере, Артур избегал мешковатости, рубашка, брюки и жилетка сидели на его стройной тонкой фигуре, как влитые.
– Пришел прочитать очередную нудную лекцию, Арти? – спросил Имс, прекрасно, конечно, отдавая себе отчет, что Артур – его собственная проекция.
А раз так, значит, спрашивал он у своего подсознания – и оно всегда знало ответ. Хотя… Насчет проекции он теперь не так был и уверен. В последнее время Имс начал сомневаться в очевидных фактах. Как там говорилось, в этой бессмысленной, на Имсов взгляд, и безразмерной мистической эпопее? Мир сдвинулся? Вот да – мир сдвинулся.
– Имс. Тебе недостает логики, – чуть надменно ответил этот гаденыш.
Лицо у него было – как у какого-нибудь чингизида, надменное и бесстрастное, золотое в лучах солнца: ну просто статуя. Американский еврей имел азиатский разрез глаз, где-то в семействе притаились корейские корни. Артур всегда удивлял, насколько Имс вообще мог кому-нибудь удивляться.
– Давай, выкладывай, не томи, ради всех богов, – Имс был раздражен, ему казалось – у него совсем нет времени.
Артур пожал плечами и поднес к губам чашку кофе, невесть откуда взявшуюся. А вот Имс все еще ждал несуществующего официанта, дурак.
Он дернул углом рта, и перед ним на белой скатерти тоже появилась чашка – с черным, как нефть, ристретто.
– Вот тебе и ответ. Ты не можешь последовать за ними в жизни – тебе не хватает информации. Но во снах ты – как рыба в море, а они часто приходят во снах. Кто мешает тебе нырнуть за ними? Может, ты увидишь и не все, что хочется, но что-то же увидишь.
Имс задумался. Смысл в словах Артура, определенно, был. На что там Корвус намекал? Что использовать сны для передачи информации для его народца естественнее, чем дышать? Что ж, Имс тоже имел кое-какой опыт, он не был простым обывателем. Смирно сидеть и выполнять чьи-то прихоти он точно не собирался. Не собирался быть чьей-то шлюхой.
Артур тем временем интеллигентски терзал какое-то крохотное пирожное на тарелке и, присмотревшись, Имс понял, что он сдерживает улыбку. А потом Артур отставил пирожное и грациозным движением из-под белейшей скатерти выложил на стол глок.
Большой и тяжелый пистолет. Любимое оружие Артура, не Имса, но Имсу не надо было намекать два раза.
– Что бы я без тебя делал, сукин ты сын, – ласково сказал он.
И тут Артур широко улыбнулся – как беззаботный мальчишка, до ямочек на щеках, на которые всегда западали женщины бальзаковского возраста.
– Всегда рад помочь, Имс.
И исчез.
***
Корвус мог быть доволен – Имс с самого раннего утра вознамерился наведаться в один из гошных клубов, который нашел ночью по интернету. Онлайн играть ему не нравилось – хотелось вновь ощутить живой драйв игры, пусть это были не карты и не рулетка, но игра есть игра. Особенно в таких обстоятельствах: нун пугал не меньше русской рулетки.
Правда, завтрак с сыном прошел слегка натянуто. Имс понимал, что не может ему запретить ходить в школу, да и вообще куда-нибудь, кроме того, он знал, что это не поможет. Тем не менее, провожал Пашку мрачным взглядом.
– Ну что ты так смотришь, пап, – наконец раздраженно дернул плечами Пашка. – У меня между лопаток скоро задымится, серьезно. Да, я потащил свою задницу в школу, а что мне еще делать? Гипотетически… это же могло все оказаться галлюцинациями?
– Гипотетически могло, но стоит подстраховаться, – сказал Имс. – Иди учись. Я куплю спаржу на ужин.
Смешно, но его сын прямо-таки обожал спаржу, готов был есть ее при любой возможности, особенно жаренную в оливковом масле. Имсу же Пашка рекламировал здоровое питание, хотя обычно не этого ждешь от подростка, не так ли? Он всегда был недоволен, когда Имс налегал на стейки и бургеры. Хотя сам обожал, помимо всего прочего, и «Макдональдс», конечно же…
Имс еще некоторое время после того, как за Пашкой закрылась входная дверь, сидел и глотал кофе. Как всегда в минуты опасности, его восприятие обострилось до предела, словно усилили резкость и цветопередачу. Имс отчетливо видел все оттенки утреннего сине-серого неба в окнах, коричневые сигареты, белизну чайных чашек и золотые полоски на них, зеленовато-желтое оливковое масло, красно-желтый соус с перцем, бутылки из синего стекла, наполненные винным уксусом, царапины на полированной поверхности круглого стола, отколотый край синего фаянсового блюда с виноградом и помидорами черри, бежевые плиты пола… Собственная голубая рубашка ослепляла его.
Впервые за долгое время ему так сильно, так нестерпимо хотелось кого-нибудь избить.
***
Клуб для любителей игры в го, располагавшийся рядом со станцией метро «Китай-город», вовсе не напомнил Имсу лас-вегасские, да даже и момбасские казино. Нырнув из холодного дня, в котором полосами перемежались дождь и солнце, в нутро заведения, более всего напоминавшего захолустный советский ресторан годов этак семидесятых, Имс едва удержал гримасу.
Его ждал полный комплект сомнительной роскоши: прямоугольные столы, накрытые подозрительными скатертями, жуткие плюшевые бордовые шторы, на которых хотелось повеситься, аляповатые люстры с сиреневыми подвесками, вытертые ковровые дорожки на полу, давно забывшие свой цвет. Вдобавок откуда-то воняло супом, или Имсу только так показалось?
За столами сидели человека четыре и по-черепашьи выкладывали камешки. Все они выглядели последними неудачниками – об этом говорили обвислые на спине старомодные пиджаки и немытые шевелюры. Но Имсу было все равно – и когда на него с энтузиазмом налетел какой-то тощий долговязый парень с длинными волосами, забранными в конский хвост, он только кивнул. Чувствовал себя так, как будто собрался в порно сниматься, причем в любительском. Пожалуй, надо было сыграть онлайн – сам идиот, кого винить.