– Роуз, – проговорил Тайлер, не отводя глаз от старухи и на этот раз оскалившись в самой ослепительной улыбке, на какую был способен сейчас. – Надеюсь, ты хоть чем-то будешь полезна – на тебе есть какое-нибудь золото?
– А ты не можешь расплатиться своим прекрасным охотничьим ножом, например? – прошипела Роуз.
– Не только магия утекает на этой Пустоши, но и мозги, как я вижу, – тихо вскипел Тайлер, продолжая сверкать зубами недоверчиво прищурившемуся гвиллиону. – Нож нам еще понадобится, а вот твои серьги вряд ли, ты же все равно не можешь их ни во что превратить!
Роуз вспыхнула, тут же рваным злым жестом выдернула из ушей длинные золотые серьги с изумрудами, которые так шли к ее огненно-рыжим волосам и зеленым глазам, и сунула в раскрытую ладонь Тайлера.
Тайлер помахал рукой перед носом старухи.
– Высадимся на другой берег живыми и невредимыми – получишь вот это, – сообщил он.
Старуха что-то проклокотала, снова осклабилась, молча повернулась и, как оживший пень, заковыляла к лодке.
– А переговоры увенчались успехом, – резюмировал Тайлер и потащил упирающуюся ведьму за собой.
– Что ты собираешься делать? – шепотом спросила Роуз, когда они уселись в лодке и она понесла их по спокойным, тихим в этот час водам.
– Пока я побуду любознательным туристом, хочу посмотреть, что творится сейчас на Волчьей пустоши, – ответил Тайлер. – И если у тебя нет других идей, Роуз, помолчи немного.
Роуз надулась и отвернулась в другую сторону, обняв руками колени.
Старуха в полном молчании гребла, как заведенная, и лучи уже почти закатившегося солнца освещали ее, точно она была всего лишь вырезанной из дерева зловещей фигурой на носу своего крошечного корабля.
Другой берег они увидели уже в ярком лунном свете – луна взошла огромная и красная, нависшая над головами, как электрический шар. От озера шла дорога к холмам, а между холмами продолжалась пустошь, и на ней виднелась какая-то маленькая деревня – Тайлер разглядел, как из труб там и сам вьется дым, а кое-где светятся редкие огни окон.
Тайлер бросил серьги старухе не глядя, и они с Роуз ступили на потерянную для Страны чар землю.
***
Деревня выглядела наполовину заброшенной. Тут и там встречались явно покинутые дома, сломанные заборы, кое-где валялись предметы кухонной утвари, точно брошенные впопыхах, да так потом и не подобранные. Один дом был так изъеден огнем, что превратился в остов из черного угля, казалось, дунь – и рассыплется.
В тишине они добрались до небольшой площади с круглым каменным колодцем посредине. Тайлер прислушивался и принюхивался, как мог, но увы: человеческие органы чувств не давали и сотой доли того, что обычно давали ему привычные обоняние и слух. И в один момент он понял, что сильно недооценил жителей деревни – для того, чтобы ощутить, что в спину наставлено оружие со всех сторон, ему хватило и опыта полицейского детектива.
Он поднял руки и кивком приказал Роуз сделать то же самое. Умирать вот так, по-дурацки, совсем не хотелось.
– Эй! – крикнул Хилл. – Мы не опасны! Мы просим у вас ночлега!
– Бросай оружие и скарб! – приказал кто-то каркающим голосом.
Тайлера скривило, но он подчинился. Пришлось выбросить на землю нож, из-за которого они спорили с Роуз на том берегу. Давненько ему не приходилось выступать в позиции безоружного пленника. Да если подумать, вообще никогда. Обычно это были именно его слова: «Бросай оружие!» Как погано, однако, находиться с другой стороны.
И если это и в самом деле бывшие вервольфы или потомки вервольфов, то магическому миру действительно сильно не повезло.
Люди, выходившие один за другим из тени с арбалетами наизготовку, выглядели в лунном свете весьма неприглядно. Не уроды, нет, не инвалиды и не больные, но в них и следа не виднелось той звериной силы и хищной красоты, какая обычно сквозила в каждом оборотне-волке в человеческом обличье. Обычные разномастные люди в темных одеждах: некоторые выглядели слегка деградировавшими, некоторые – вполне развитыми. Но магия действительно ушла без следа, и мысль о том, что теперь ему и самому суждено стать таким же, больно кольнула Тайлера в сердце.
Может быть, уже никогда, бессвязно подумал он.
Никогда больше не будет он нестись по лесу, не чувствуя под собой лап, как дикий ветер, никогда его не будут обнимать со всех сторон тончайшие запахи земли и воздуха, лесов и озер, никогда не почувствует он былой легкости бытия, абсолютного единения с природой, игры крови в зверином теле, никогда сила альфы больше не переполнит его, не наполнит мир вокруг кроваво-красным цветом, никогда он не ощутит нерушимой связи со своей стаей… Его отрезали от жизни и выкинули, как кусок мяса.
Это было хуже, чем умереть от серебряной пули или от рябинового огня.
Это было хуже всего.
Что-то обожгло разом горло и ресницы, но Тайлер достаточно владел собой, чтобы ничем себя не выдать.
На Роуз он ни разу не взглянул, но все время ощущал ее плечо рядом со своим. Он впервые порадовался, что не один попал на Пустошь. Ведьма хотя бы понимала, должна была понимать, что он чувствует.
– Кто ты? Откуда ты и твоя женщина пришли? – спросил один из селян, видимо, староста или какие звания у них тут были в ходу?
– Сэн спрашивает тебя, – тут же подсказал ему нужное слово один из стоящих сзади и подкрепил его неласковым тычком в спину.
Тайлер едва сдержал силу обычной реакции – развернуться и обеспечить тычущему продолжительные корчи от боли на земле.
– Я бывший волк, сэн, – сказал он. – А пришли мы из Светлого леса.
Сразу же по всему собранию волной пронесся ропот, все зашептались и зашикали, вмиг превратившись из суровых защитников в баб-сплетниц.
– Ты был одним из волков Луга, незнакомец?
О волках Луга Тайлер слышал впервые, и это знание требовало в дальнейшем обдумывания. Зато это была прекрасная легенда. Как детектив, Тайлер прекрасно знал, что, если вести себя определенным образом, люди сами расскажут твою историю и тут же поверят в нее.
– Ты прав, сэн, – кивнул он, игнорируя поползшие вверх брови Роуз. – Я был одним из волков Луга, но провинился, и он наказал меня, забросив на Волчью пустошь. Теперь мне некуда идти. И я не знаю, кто я.
По толпе вооруженных селян вновь пронесся гул и шепот, и в нем Тайлер неким шестым чувством уловил нотки… нет, еще не сочувствия, но уже явно понимания. Верно, с чего бы этим людям, родившимся от потерявших магию отщепенцев, любить Луга Самилданаха, который и одарил их такой горькой судьбой?
И точно: сэн усмехнулся зло, показав острые, но порядком потемневшие зубы, по сравнению с которыми собственные зубы Тайлера даже в человеческом обличье казались выточенными из жемчуга. И глаза у сэна были темные и какие-то страшные. И хищный нос, и злой рот.
– Светлейший дан щедр на темные шутки, – сказал он не поддающимся описанию тоном и не торопясь оценивающе осмотрел Тайлера. – Что ты умеешь делать?
Отлично. Какие-то волчьи привычки у них остались. Теперь они оценивают, стоит ли принимать чужака в свою стаю. И инстинктивно чувствуют, что стоит: чужак силен, опасен, а значит, полезен.
– Могу убивать, – вернул усмешку Тайлер. – Но стараюсь этого не делать понапрасну. Могу охотиться, расследовать убийства и кражи, обучать приемам боя на разных видах оружия. Хочешь услышать что-то еще, сэн?
– Достаточно, – кивнул сэн.
Если бы он был волком, подумал Тайлер, то большим бурым, с желтыми подпалинами и ранней сединой волком. Очень выносливым и очень хитрым.
– А она? – буркнул кто-то в сторону Роуз.
– Она со мной, – сказал Тайлер и оскалился.
Они еще помнили эту гримасу, пусть и в человеческом исполнении.
– Убить кого-нибудь из вас я смогу и без помощи волка, дорогуша, – ввинтилась в разговор Роуз и показала зубы в ухмылке не хуже Тайлера.
Глаза ее мерцали некоторым безумием, и Тайлер вынужден был признать, что, возможно, выглядит она не менее опасно, чем он сам. Но еще больше его беспокоило то, что в ее рыжих волосах он углядел первые, еще тонкие, но уже явственно видные седые пряди. Если он сам терял силы так же быстро, то опасными им долго быть не получиться, а как только они станут слабыми, их сожрут. Или просто заставят варить суп и чинить рыболовные сети для всей деревни. Отвратительный исход.