Правда, легенды гласили, что кое-кому удалось вырваться в Страну чар, что кое-кто не вернулся и тела его в пределах Волчьей пустоши не нашли. Хотя, может быть, тела просто съели дикие звери, или те люди утонули, или…
Да кто его знает, что тут могло случиться?
Но если все пути приводили обратно на Пустошь, значит, магия все же была?
Отчасти Роуз оказалась права: многие не хотели даже искать эту границу, поскольку стыдились себя. А для детей и внуков магических существ магия превратилась в кошмарную сказку, которой их пугали на ночь – они лишь в страшном сне могли представить себе столкновение с ней. Только те, чья душа все еще отчаянно жаждала чудес, стремились к такой страшной встрече и считались безумцами. Но обычно молодые люди – что мужчины, что женщины – вовсе не горели желанием искать магический мир. Они хотели собирать виноград, печь хлеб, влюбляться и, конечно, еще одного желали очень сильно: чтобы волки перестали приходить.
Но волки не переставали.
Может быть, подумал вдруг Тайлер, они тоже таким способом искали границу – вдали от своих волчьих владений.
И вдруг какое-то новое чувство заставило его запнуться на полушаге. Что-то мелькнуло за деревьями, какая-то тень, а потом еще и еще, очень быстро, почти неразличимо для глаза.
О, Тайлер хорошо знал, что это такое.
И так же хорошо понял, что не успел сбежать. Его битва ждала его здесь, посреди темного леса. И, по крайней мере, обещала быть честной с его стороны.
А вот со стороны волчьей стаи, окружавшей сейчас одного-единственного человека, – не очень.
Надо ли было что-то прокричать им? Попытаться объяснить, что он с ними одной крови? Что у них похожая история – и похожие лишения?
Тайлер был уверен, что все это ни к чему. Если у волков и была долгая память, она явно многие годы, даже века, толкала их на убийства.
«Акела промахнулся», – вдруг всплыла в его голове фраза из земной сказки про волков и человека, только на этот раз, здесь и сейчас, именно Тайлер был Акелой, старым волком-одиночкой, который в этот раз не рассчитал времени для маневра. Бежать надо было вчера, когда стая была еще далеко, когда только неслась к Сенлису, изредка сбивая мохнатыми боками капли росы с еловых лап и ягоды с можжевеловых веток…
А теперь, когда черные призраки выступили из-за деревьев и обрели плоть, и луна в очередной раз вышла из-за розовых облаков, залив поляну призрачным красным сиянием, и когда клыки волков показались в этом свете уже обагренными кровью, Тайлер не мог не поразиться красоте момента. Эта мысль была удивляющей и дарила облегчение сердцу даже тогда, когда сразу два огромных черных зверя сорвались с места в прыжке навстречу Тайлеру, со свистом, как две отпущенные из лука стрелы, а он прыгнул навстречу им, на ходу выхватывая оба ножа.
Эта мысль звенела в голове даже тогда, когда ножи вонзились в мягкое и шерстистое, и острая, неимоверно острая боль пронзила сразу плечо и бок.
Более красивой смерти нельзя было придумать для Тайлера Хилла.
Красная луна стала черной и померкла в глазах.
***
Тайлера бил озноб. Одна рука затекла, и между пальцами, зажимавшими рану на боку, толчками лилась кровь. Вторая рука казалась вовсе чужой, она болталась сбоку, как неправильно приклеенная рука куклы, неестественно вывернутая, раздувшаяся в паре мест.
Тайлер лежал на траве, залитой кровью. Рядом валялась туша громадного волка с мученически оскаленной пастью. Второго тела не было – значит, второго зверя он только ранил.
Но почему они ушли?
Хилл услышал откуда-то сверху приглушенное ворчание и приподнял голову.
О, это многое проясняет.
Только вот стоит ли ему благодарить богов за возвращение сознания или же проклинать, Тайлер не мог определиться.
Этот волк смотрелся вдвое больше тех, что недавно вонзали свои зубы в Хилла. Он казался просто неестественно огромным, издалека Тайлер мог бы легко принять его даже за медведя. И он был белый, белый, как снег, и в красном лунном зареве шерсть его казалась розовой, блестела и переливалась, как самый отборный морской жемчуг.
Как раз в этот момент Тайлер увидел свой длинный нож – он валялся в траве совсем недалеко, лунный луч весело плясал на его лезвие, точно облизывая кровь, в которой оно было вымазано, и раньше Хиллу хватило бы мгновения, чтобы схватить оружие и одним броском метнуть зверю в горло… но только не сейчас. Он все же решился на вымученное, отчаянное движение, но это выглядело бесконечно жалко, он сам понимал. Он едва ли сдвинул себя с места даже на дюйм, а вот от боли в голове совсем помутилось. Позориться и пытаться куда-то ползти, зарываться в траву от лика смерти, он не стал, остатки гордости мешали.
А потом он увидел кое-что, что не сразу дошло до его сознания, но когда дошло, взорвалось в голове ослепительной вспышкой хуже, чем боль.
Глаза у волка горели красным. И это не было отсветом кровавой луны, или крови, или пурпурных туч. И не было плодом вывернутого от боли воображения, извивающегося среди яви и видений. Тайлер моргнул несколько раз, отвел взгляд и снова посмотрел, чтобы убедиться. Волк теперь стоял почти над ним и смотрел красными глазами альфы, злыми, знакомыми глазами. И рык, который услышал Тайлер, разнесся по всему лесу, заставив листья сорваться с веток и заплясать в воздухе.
Тайлер ждал, что из-за черного круга деревьев появится новая стая, и ему даже стало интересно, так ли красивы и огромны все остальные вервольфы, как их вожак, захотелось вдруг еще раз почувствовать гордость за величие и силу своего рода, но из-за большого разлапистого кедра вышел человек.
И тут Тайлеру впервые стало поистине страшно.
Он не испугался волчьей стаи, которая рвала его на куски, не побоялся вонзить своим сородичам острую сталь в грудь, не ужаснулся огромному оборотню, который сейчас горой возвышался над его беззащитным изувеченным телом, в любую секунду готовый наброситься и впиться зубами в горло, но эта фигура повергла его в жуть. Он подумал, что, скорее всего, спит кошмарным сном где-то у себя в лондонской квартире или же сошел с ума и валяется в койке психиатрической лечебницы, под воздействием ядерной смеси лекарств.
Это не волки и не жители Сенлиса оказались в страшной сказке, а он сам, собственной персоной, Тайлер Хилл, детектив из Лондона, оборотень-вервольф, молодой парень, который когда-то поверил одному умалишенному магу с золотыми глазами.
На фигуре был ярко-алый плащ с капюшоном, и она медленно шла по черной поляне, а белый волк с ворчанием отошел и лег перед ней.
Человек в шапероне подошел к Тайлеру и опустился перед ним на колени, а потом откинул капюшон, и в лунном свете Тайлер увидел совсем юное чистое и бледное лицо с пепельными глазами. Девушка не могла бы быть прекрасней, а Хиллу не потребовалось даже тысячной доли мига, чтобы оценить, кто перед ним.
– Чему же ты удивляешься, Тайлер? Все земные сказки вышли из моей реальности, – мелодично поведал Луг и улыбнулся. – Но твой ужас напрасен, в этой версии сказки я не ем человечину.
– Так значит, волки Луга – это правда? Я о них уже слышал, – прохрипел Тайлер.
– Волки Луга – правда, и ты мог бы стать одним из них, – кивнул дан. – И, самое смешное, ты всего лишь должен будешь делать то же самое, что делал и раньше: охранять нашего нового мага. Не подпускать к нему шпионов Корвуса.
– Я служу другому господину, – едва прошелестел Тайлер, он терял силы удивительно быстро.
Впрочем, чему тут было удивляться – он сильно подозревал, что почти вся его кровь уже впиталась в эту темную траву.
Луг пожал плечами.
– Я терпелив, – сказал он. – И милосерден. Я дам тебе шанс, Тайлер. И, хочешь ты этого или нет, ты будешь и моим волком тоже, там, в земном мире. Ты никогда не забудешь того, что видел здесь.